Друзья и недруги. Том 2

Джеффри оно таким не казалось.

– У вас, женщин, странный порядок в голове. Я бы назвал его полным хаосом.

– У всех? – поинтересовалась Эллен, не совладав с язвительностью. – Или одна женщина для тебя составляет исключение из общего правила?

Угадав, о ком она говорит, он грустно усмехнулся:

– Она вообще была исключением из всех правил, Эллен. Тем и привлекла сэра Гая. Его вечно влекло то, что ему самому оставалось недоступным. Я вот, к примеру, вовсе не удивился, узнав, что она предпочла графа Роберта. Тот был ей под стать – вернее, она ему. Хоть я и желал видеть леди Марианну своей госпожой, но граф Роберт одним своим существованием лишал сэра Гая всякой надежды добиться ее согласия. А уж то, что они оказались обручены еще в ту пору, когда граф Роберт был наследником графа Альрика, для сэра Гая явилось самой неприятной неожиданностью. Ему бы тогда и отступиться, а он лишь сильнее закусил удила.

– И в чем это выразилось?

– Приказал следить за ней. Где она бывает, с кем хотя бы словом обмолвилась. Пытался узнать, видится ли она с графом Робертом или нет. То, что они знакомы, он знал, догадавшись, кто выручил леди Марианну, когда ее похитили по приказу Роджера Лончема и спрятали в аббатстве, откуда собирались увезти прямиком в Лондон.

– И вы за ней следили? – с легким ехидством осведомилась Эллен.

Джеффри повел в ее сторону глазами и невозмутимо ответил:

– Конечно.

– И выследили?

– Нет, – сказал он как отрезал. – Мы ни разу не видели их вместе.

По его тону было нельзя понять, действительно ли он ничего не знал о ночных свиданиях Робина и Марианны или знал, но не собирался говорить о них Гаю Гисборну. Эту миссию взял на себя сводный брат Джеффри – Хьюберт. Джеффри словно передались мысли Эллен. Едва она подумала о Хьюберте, как услышала голос Джеффри:

– Мы с тобой много спорили, Эллен, кто в чем виноват, а кто нет. Не знаю, думала ли ты над тем, что я тебе говорил, но я обдумывал каждое твое слово. Во многом я все равно остался при своем суждении, но в одном ты права. Я поступил неверно, попустительствуя Хьюберту. Мне следовало убить его сразу, едва он согласился на предательство.

Эллен почувствовала удовлетворение: хоть в чем-то ей удалось переубедить его.

– Как он вообще попался тебе? – спросила она.

– Из-за собственной бесшабашности, – с презрением в голосе ответил Джеффри. – Слишком далеко ушел от границ Шервуда, установленных графом Робертом, да еще и в зеленой куртке. Со мной было пятнадцать ратников, он был один, так что взял я его легко. Он, в сущности, и не пытался сопротивляться, особенно когда узнал меня и понял, что я его тоже признал. Мне бы уже тогда насторожиться. Ваши никогда не сдавались, даже если мы их превосходили числом, так что с самого начала было очевидно, за кем останется поле битвы. Но они все равно шли напролом, предпочитая умереть в бою, чем сдаться в плен. А он сдался.

– Почему ты просил за него сэра Гая? Если я правильно поняла тебя, вы не слишком ладили с Хьюбертом.

– Удивительно, как ты смогла это понять, если я не рассказывал тебе о нем! – хмыкнул Джеффри.

Эллен прикусила язык. Она поняла, что Хьюберт в детстве был горазд на проделки, за которые доставалось его сводному брату, со слов самого Джеффри. Вот только слова были обращены не к Эллен, а к матери Джеффри, и опять-таки в бреду. Конечно, она могла ему прямо об этом сказать, но что если он замкнется в себе? Она ведь не знала, что из услышанного ею было запретной темой, а что нет. Эллен была уверена, что нельзя касаться ни в коем случае только одного – истинных чувств Джеффри к Марианне. Решив проявить осторожность и в том, что относилось к Хьюберту, она ответила так:

– Ты говорил, что презирал бы себя, будь у вас общая кровь…

Неопределенно покрутив пальцами, Джеффри принял ее ответ, хотя и заметил:

– Это уже потом, после того как он пошел на условия сэра Гая. В детстве я его не презирал, хотя он изрядно докучал мне. Мать так старалась, чтобы в семье царил мир, что внушила мне необходимость относиться к Хьюберту снисходительно по его малолетству и всегда помнить, что он мой младший брат, хоть и сводный. Он же первым делом мне об этом напомнил, и я из благих побуждений попросил сэра Гая сохранить ему жизнь. А сэр Гай просто так милостей не оказывал! Услышав, что он предложил Хьюберту, я не усомнился в его отказе и прикидывал, как мне отвести петлю от шеи младшего брата. А Хьюберт согласился. Ладно, думаю, он же не клялся в верности сэру Гаю, мог и схитрить. Вернется к своим и расскажет обо всем графу Роберту. И вновь вышло не так, как я думал. Согласился он искренно и не из страха. Ему понравилась идея побыть лазутчиком, потягаться с самим графом Робертом. Это же так захватывающе: смотреть в глаза человеку, чьему слову подчиняется весь Шервуд, и чувствовать над ним тайную власть! Только понял я это слишком поздно, а в тот день совершал глупость за глупостью.

– А потом? Когда осознал, что Хьюберт и вправду стал предателем, почему не убил его?

Джеффри скосил глаза на Эллен и усмехнулся.