Друзья, любовники, враги

От лица кофейщика отлила кровь.

— Но что я пытался сделать?! — вскричал он.

— Так волноваться глупо и даже очень рискованно, — урезонил его Гидеон. Поднявшись из-за стола, он положил ему руку на плечо и спокойно зачитал выдержки из обвинительного заключения:

— Нападение с применением холодного оружия на двух шведских туристов в Старом городе. Еще одно нападение на группу паломников из Греции. Вывешивание флага ООП на здании городского муниципалитета в Газе. Членство в ООП. Бегство после убийства государственного чиновника в Наблусе. Участие в беспорядках в лагере Сабра… — Гидеон посмотрел на кофейщика. — Служба у Карами в качестве телохранителя, а затем повышение в должности — до кофейщика… Впечатляет, — сказал Гидеон, откладывая документы, — весьма впечатляет.

— Незаменимый человек, — добавил Рафи, обращаясь к палестинцу. — Его место не около женщин и детей, как сказал Карами. Его место среди бойцов.

Итак, вот точная версия того, что он должен рассказать Карами. Точно такими словами и в такой последовательности. Никаких отклонений и добавлений. За исключением признания, что он оказался так глуп, что пошел на такой неоправданный риск. Ранен в ногу одним из людей Абу Нидаля. Затем брат перенес его на спине через брод и на время поместил в относительно безопасной небольшой клинике неподалеку от Аммана. Когда Рафи закончил, на лице кофейщика можно было прочесть осознание того, что он совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Если бы только можно было отмотать время назад, если бы вернуть все к началу, он бы, безусловно, отказался встретиться с братом.

Рафи сказал, чтобы кофейщик переоделся в свою прежнюю одежду. Он возвращается домой. Гидеон промыл ему рану и переменил повязку. Затем отдал его ботинки. Последнее несколько приподняло кофейщику настроение.

— Какой пижон, — усмехнулся Рафи, когда тот снова сел. — Еще несколько вопросов, — добавил он, — не возражаешь?

— Когда я смогу вернуться домой?

— Скоро, очень скоро, — уверил его Рафи.

— Только несколько вопросов? — улыбнулся Гидеон.

У палестинца не было выбора. Он ответил невнятным «да» и наклоном головы. Гидеон устроился поудобнее в кресле около письменного стола.

— В лагере Сабра, — невинно начал он, — Карами находился один или с семьей?

— Он никуда без нее не уезжает.

— Без нее?

— Без жены. Они всегда вместе.

— Жозетта, — сказал Гидеон, чтобы избежать натянутости разговора, — Так значит — всегда?

— Кроме работы.

— Рим?

Али отвел взгляд.

— Не много найдется западных женщин, которые стольким жертвуют ради мужа и его дела.

— Она очень храбрая, — с гордостью сказал кофейщик, словно сам воспитал ее.

— Когда он дома, то много работает, не так ли?

— Ложится далеко за полночь.

— Поэтому просыпается поздно?

— Встает каждое утро полседьмого.

— Молится в постели?

— Он не молится.

— Вы приносите кофе в постель?

— До кофе он гуляет по берегу.

— Один?

— Двое из нас с ним.

— А вечером, он всегда работает дома?

— Всегда. Если только не уезжает из города.

— А она — рядом с ним.

— Его кабинет рядом со спальней. Комнаты соединены дверью.

— Он, наверное, беспокоит ее, когда входит или выходит.

— Нет. Есть еще другая дверь, которая ведет на веранду.

Гидеон улыбнулся.

— У вас прекрасная жизнь, мистер Калил, и хорошая работа. У вас много свободного времени?

— Совсем нет. Я постоянно нахожусь за его дверью на тот случай, если я ему понадоблюсь.

— Если у вас нет свободного времени, — как бы между прочим спросил Рафи, — то у кого оно есть?

Кофейщик только передернул плечами. Все было так неожиданно.

— А оружие, мистер Калил? — живо поинтересовался Гидеон. — С ним можно проникнуть в дом? — Он сделал паузу. — Нет, конечно же это невозможно. — Он внимательно посмотрел на кофейщика, а потом продолжал:

— Должно быть, снаружи слишком много охраны, чтобы это было возможно. — Он улыбнулся. — А у вас, мистер Калил, револьвер или винтовка? Или то и другое?

— Револьвер.

— И только?

— Еще в автомобиле.

— Что?

— «Калашников».

— Слишком много телохранителей, — бормотал Гидеон, глядя куда-то в пространство.

— Что значит «слишком много»? — почти обиженно откликнулся кофейщик.

— Что это значит? — повернулся к нему Гидеон. — Только телохранители снаружи защищают Абу Фахта. А внутри дома один вы… — Он махнул рукой. — А от вас проку мало.

— Нет, — возразил кофейщик, — не совсем так. Еще есть Талил — повар.

Гидеон рассмеялся.

— Но когда Талил стряпает, как же он сторожит? С бараньей ногой дежурит, что ли?

— У него всегда на кухне пистолет.

— Вне дома, — начал подсчитывать Гидеон, не обращая на кофейщика внимания, — должно быть двое или трое телохранителей. Да еще внутри — вы и Талил.

— Снаружи пять телохранителей, — возразил кофейщик, — включая шофера, который дежурит в автомобиле.

На некоторое время воцарилась молчание. Гидеон думал, как продвинуться еще немного, но так, чтобы кофейщик не обнаружил его собственных намерений и не предпринял попытки разрушить все их планы.