Дубовая Гряда

— Я коротко,— сказал он.— Пан бургомистр уже го­ворил, чем это пахнет: лягушкой в колее. Вы должны быть бдительными. Сколько мы уже поймали бандитов и где бы вы думали? В обычных деревнях, Кто же они? Говорят, были солдатами. Правда, теперь их распознать трудно. Раньше шапку снял, видишь, что острижен — иди сюда. Хотя и сейчас у них волосы отросли всего лишь на два пальца. Говорю это, чтобы вы знали приметы. А то были случаи: приведут человека, оказывается — местный житель. Однажды моего брата ко мне же при­вели. Он коня искал и попал на бдительных людей в чу­жой деревне. Помните одно: нужно ловить и уничтожать всех, кто ненавидит новый порядок, нашу славную осво­бодительницу — германскую армию.

Володя едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. По­том кивнул Лиде, и они вышли из избы.

— Не мог слушать, как начальник полиции расписы­вал, насколько отросли волосы у врага,— сказал юно­ша.— И выискали же немцы себе помощника!

— Василь мне как-то рассказывал, каким образом он выслужился перед фашистами. У Кички есть доку­мент, где сказано, что во время наступления он провел немецких разведчиков до самой Речицы. За это гитле­ровцы и относятся к нему с уважением.

Во двор вышел Федя.

— Что там сейчас? — спросил Володя.

— Савкино заявление об освобождении от должнос­ти отклонили. Майор даже удивился, почему он не хочет быть старостой. Савка и бумаги от врача показывал, и говорил, что управлять не умеет. Но бабы закричали, что на такую должность больше никого нет, а Кичка похлопал Савку по плечу и сказал, что. в случае чего по­может ему. Тут Савка начал перечислять жалобы одно­сельчан: нет соли, нет спичек, вообще ничего нет. Майор пообещал, что они, может быть, продадут нам пару плужков.

— Пускай люди посмотрят, что им немцы сегодня продали и по какой цене,—усмехнулся Володя и ушел со двора.

Он думал, что после собрания начальство обязатель­но зайдет к старосте, и поэтому быстро направился к Зине. Проходя мимо машины, наклонившейся на одну сторону, юноша заглянул в кабину. Там спал шофер. В кузове, накрытом брезентом, квохтали куры и хрюка­ли поросята, «купленные» немцами у крестьян. «А где же немцы и полицаи? — подумал Володя.— Не может быть, чтобы Василь всех их пригласил к себе. У кого же они и что делают? Хотя черт с ними, не стоит ломать го­лову. Они пешки. Сказали, что купить, они и «купили», а в другие дела не полезут».

Посреди улицы весенний ручеек оставил довольно глубокий след. После того как растаял снег, еще не бы­ло ни одного дождя. Поэтому и крыши изб, и заборы, и вся земля покрылись какой-то серой плесенью. Кое-где из-под заборов начали вылезать молодые ростки крапи­вы. Но и они не придавали деревенской улице свежести.

День был не по-весеннему пасмурный.

Володя задумался и едва не сбил с ног Зинину мать, направлявшуюся по воду.

— Ой, простите,— извинился он.— Зина дома?

— Дома, сидит надутая.

— Давайте я принесу воды.

— Придумал! Скажут, старосте воду носят.

Володя зашел в избу. В первой комнате никого не было, во второй — из-за вазонов с фикусом и пальмой на подоконнике — царил полумрак. На кровати лежала и плакала Зина.

— Что с тобой? — испугался хлопец.

— Ой, Володенька, чтоб она пропала, такая жизнь,— сквозь слезы сказала девушка.— Кричать хочется. У лю­дей отцы как отцы, а мой... Ненавижу!.. Говорят, что он наш защитник. Может, я потому только и живу еще на свете, иначе повесилась бы.

Володя опустился на стул. «Когда Василь арестовал Миколу,— подумал он,— мне тоже хотелось кричать, даже стрелять».

Зина встретилась с ним глазами и на минуту зажму­рилась. Володя встал и прижался щекой к ее щеке. Де­вушка обняла его голову:

— Теперь я тебя никому не отдам.

— Почему теперь?

— Потому что жалею.

— Не хочу, чтобы меня жалели. Хватит для этого мамы,— высвободился Володя и опустил ладонь на ее лоб.— У тебя температура?

— Нет у меня температуры. И вообще ничего нет.., Как все изменилось! Даже солнце стало не таким, как раньше. Знаешь, какое солнце я помню? Перед войной мы с тобой возвращались из школы, и оно стояло почти над головой. Возле Кизеевой гати было полно цветов. Я нарвала целый буке. Высоко в небе плыло беленькое облачко. Мне захотелось вскочить на него и помахать тебе цветами. Лететь и лететь туда, где солнце... Как тогда хорошо было! А теперь... Ой, Володенька, к нам идут! — вскочила Зина.

— Чего ты боишься? А еще хочешь со мной в лес уйти.

Гремя сапогами, в избу вошло начальство. Савка не знал, что Володя здесь, и повел гостей в горницу.

— Это твои дети? спросил Бодягин.

— Мои,— кивнул Савка и вышел на кухню, где уже хлопотала хозяйка.

— Почему ты в Красную Армию не пошел? — спро­сил бургомистр у Володи.

— Чтобы убили? — с напускной наивностью ответил юноша.

— Правильно. А в полицию?

— Молод еще.

— Вон какой ладный вымахал!

— Мне пахать, косить надо.

— Правильно.

Опустив голову, Володя вышел из дома, Зина за ним. Комендант проводил их молчаливым взглядом. На крыльце Кичка чистил сапоги, переводчик ожидал своей очереди.

— Молодец, хорошо ответил,— похвалила Зина, ког­да они отошли подальше.