Дубовая Гряда

Володя выехал из деревни, засунул пилотку под ре­мень и посмотрел на дорогу. Он опасался встречных фа­шистов: в сторону не бросишься, не позволят глубокие и широкие канавы. Но на дороге никого не было, и, подъ­ехав поближе к железнодорожной насыпи, юноша при­держал жеребца. Впереди, за кустами ольшаника, вид­нелся переезд, но и на нем не было ни одного немца. Только немного в стороне слышался лязг железа и глу­хие удары молота. Отломив гибкий ольховый прут, Во­лодя пригнулся к шее жеребца и с места рванул в га­лоп. Копыта пробарабанили по шпалам, настланным на переезде, слева промелькнул замахнувшийся молотом немец, и — все, вот он, спаситель, родной лес!

В Ольховку юноша въехал шагом, чтобы не напу­гать людей. Возле одного из пепелищ стояли несколько мужчин, женщин и детей. И хотя Володя появился не­ожиданно, они сразу узнали его, обступили со всех сто­рон, начали расспрашивать, откуда у хлопца жеребец самого пана бургомистра.

Но надо было спешить, и, сказав, что ольховцы мо­гут больше не бояться Бодягина, Володя поскакал даль­ше. Жеребец устал, неохотно шел по петляющей в лесу незнакомой дороге, и пришлось время от времени под­гонять ро прутом. Но вот, наконец, и лагерь...

Первым из командирской землянки вышел Сергеев и, ни о чем не спрашивая, обнял и поцеловал Володю. Только после этого показался Илья Карпович. Он сдер­жанно поздравил юношу с благополучным возвращени­ем, обошел вокруг жеребца, похвалил его:

— Хор-рош, ничего не скажешь!

— Примите в подарок, товарищ командир! — вме­сто рапорта сказал Володя.

— Спасибо, у нас пока нет коня с седлом. А где ос­тальные хлопцы?

— Ушли раньше меня более безопасной дорогой. Пе­рестрелки не было. Но обстоятельства сложились так, что даже о месте сбора не успели договориться.

— Пообедай и приходи в землянку,

— Какой обед? Это будет только вчерашний ужин,— рассмеялся Володя.

До позднего вечера пробыл он в штабной землянке, имеете с командиром рассматривая документы Бодяги­на, Оказалось, что тот числился не только бургомистром волости, но и начальником четвертой части СД по борь­бе с партизанами,

— Теперь, Илья Карпович, дорога для диверсий рас­чищена,— сказал юноша.

— Правильно. А мы побаивались, как бы ты на этом матером волке зубы не сломал. Впрочем, храбрые все­гда побеждают. Хотя я не думал, что вы устроите заса­ду в самом его логове.

— В том-то и дело, что и он этого не думал! Одно меня беспокоит: уже поздно, а ребят все нет. Наверное, они остановились около болота, а потом завернули в Ду­бовую Гряду. Если так, то молодцы: с вышки их отход к болоту был отлично виден.

Вернулись ребята только на следующее утро. На но­гах Анатолия поблескивали хромом сапоги Бодягина, и даже зеленую ленточку, свидетельство гитлеровских наград, парень не забыл прихватить с собой. Вместе с группой пришел и учитель Деревяко, который учил по­чти всех ребят и девчат из Дубовой Гряды. Как раз на­кануне, по приказанию Бодягина, учителя арестовали за агитацию против немцев и пригнали в волость. Узнав об этом, бывшая учительница немецкого языка, которую фашисты иногда приглашали в качестве переводчицы, пришла в управу, чтобы защитить своего коллегу. Дол­го ждала она немцев н бургомистра, но явился только Бодягин и сразу принялся ругать крестьян за то, что они привезли на станцию мало сена. Стоя возле окна, учительница смотрела на улицу. Вдруг морщинистое лицо ее побелело, и, подойдя к Деревяко, она шепнула:

— Мы окружены.

В это время в управу прибежал сотский, которому его сестра сообщила, что рано утром, копаясь на огороде, она заметила голову какого-то человека, на мгновение показавшуюся нз дыры на крыше гумна.

— Не видишь? — оборвал его бургомистр, кивнув в сторону арестованного и переводчицы.— При посторон­них... Выйдем во двор.

Оба вышли, и тут началась стрельба. Полицейский, охранявший учителя, вышиб прикладом винтовки окон­ную раму и выскочил в огород. Следом за ним, испугав­шись, что вот-вот в окно полетят гранаты, бросились все, кто находился в управе. В партизанах, совершивших на­падение, многие узнали хлопцев из Дубовой Гряды. Опа­саясь оставаться в Слободе, Деревяко отправился в Ду­бовую Гряду, где встретился со своими бывшими учени­ками, заглянувшими в родную деревню.

— А я думал, что Бодягин с хорошим человеком раз­говаривает,— выслушав рассказ учителя, сказал Воло­дя.— Еще и посочувствовал ему, когда случайно ранил. А надо было добить гада.

— Он и так не жилец: пуля прямо в живот угодила,— махнул рукой Деревяко.

— Вот как? Ну что ж, собаке собачья смерть!

Зина была хмурая, печальная.

— Зиночка, сходим на озеро,— предложил Володя, чтобы как-то поднять ее настроение.

— Если хочешь, пойдем.

— Что с тобой?

— Как что? Видишь, докладывала не так, как хотел командир,— деланно улыбнулась девушка.

— В первую очередь я не командир, а твой...

— Не трогай меня! Я поняла, что Вале ты очень нра­вишься. Не зря спрашивала, как бы тебя увидеть. Мо­жет, и видела, когда ты на коне по деревне летел... Сколь­ко времени прошло, как мы вернулись, а ты даже не поговорил со мной... Загордился? Еще бы, твоя слава растет!