Дубовая Гряда

Зина принесла санитарный пакет, йод и еще раз пе­ревязала Володе рану. Рука посинела и вспухла.

Шли дни. Командование так и не узнало, что командир диверсионной группы ранен. Отряд готовился к по­дходу, а куда — Володе пока не говорили.

— Что это за секретная операция у нас готовится? — не выдержав, спросил он у Сергеева.

Тот усмехнулся и ответил, что ему, пожалуй, об этом не нужно знать.

— Большего секрета, чем ваше нахождение в хлеве пожалуй, не было,— Володя сделал ударение на послед них словах.

— Ну и ядовитый же ты стал, чертяка,— засмеяло комиссар и взял юношу за руку.

Тот невольно вскрикнул.

— Ты ранен?

Пришлось признаться,

— Почему скрывал?

— Думал, само заживет.

— А мы как знали, когда решали, какую группу ставить для охраны лагеря. Отряд уходит взрывать мост через Березину. Разведка установила, что гитлеровцы усилили охрану мостов, но, надеюсь, удастся разбить с помощью минометов.

— Ни пуха вам, ни пера. Придется мне малость сидеть: рукой не могу пошевелить.

Сергеев сообщил, что суд над полицаями состоится после возвращения отряда в лагерь. На допросе выяснилось: Василь участвовал в массовых расстрелах советских людей в районе Жлобина, собственноручно расстрелял командира Красной Армии, живыми бросал еврейских детей в яму. По его доносу арестовали Савку, который теперь на каторжных работах в Германии. А Лиду все еще держат в тюрьме. Его сослуживец попал в поли­цию не по собственной воле, а по принуждению гитлеровцев, называвших это мобилизацией.

После обеда в лагере осталось совсем немного пар­тизан. Без дела Володя сидеть не мог и, вырезав кусок дубовой коры, принялся распаривать его. Зина спросила, для чего понадобилась кора, но юноша не ответил. Дол­го наблюдала она за непонятной работой Володи, нако­нец догадалась:

— Знаю! Ты хочешь вырезать барельеф Ленина, да?

— А помнишь нашу школьную газету «Искры Иль­ича»? Я в ней всегда Ленина рисовал. Скоро Октябрь­ские праздники. К этому времени и барельеф закончу.

Отряд вернулся на следующий день к вечеру. Володя, услышав, как по корням деревьев застучали колеса те­лег, поспешил навстречу. Или от усталости, или от по­стигшей неудачи лица партизан показались ему не­обычно суровыми. Увидев юношу, учитель Деревяко ска­зал:

— Наконец-то и мне посчастливилось увидеть красо­ту мощных ночных взрывов.

— Если наших взрывов, так хорошо,— улыбнулся Володя.

— Наших, конечно, наших! Мост взорвали, но и нам не повезло: двое убиты, пятеро ранены.

— Кто погиб?

— Один местный, из Ольховки, а второй — пулемет­чик, родом из Саратовской области. Под Гомелем попал в окружение и остался здесь.

— Знаю, его доктор Ярошев рекомендовал. Хороший был парень. Как же это?

— Связь с Красным Берегом мы перерезали, охрану разогнали, но очень долго провозились на мосту. Отку­да ни возьмись — машина с немцами, и давай они из ми­нометов и пулеметов бить. Пули не доставали, а мины засыпали мост и шоссе. Если бы не эта проклятая ма­шина...

— Почему же дорогу не заминировали?

— Да ведь связь ликвидировали. Никто не думал, что немцы неожиданно нагрянут.

Сергеев послал Федю Кисляка за доктором.

Утром приехал Ярошев. Из землянки вынесли тяже­лораненого партизана. У него была пробита осколком мины грудь, и парень, часто дыша, стонал. Доктор сде­лал укол, начал вынимать осколок. Раненый громко за­кричал от боли — и весь лагерь будто замер. Не было слышно ни смеха, ни разговоров, ни даже шагов и лес­ного шума. Часовой, охранявший землянку, где сидел Василь, издали наблюдал за тем, что делает врач.

А Василю показалось, что это кричит его напарник-полицейский. «Или режут, или ноги на огне жгут»,— по­думал полицай, прислушиваясь к шагам часового. Но они почему-то затихли. Шайдоб осмотрел все углы зем­лянки и в одном из них вырвал большой корень. Потом стал копать руками и обломком корня яму. Не слыша шагов снаружи, он лихорадочно рыл лаз в песчаной поч­ве, как лисица, забираясь глубже и глубже. Запах зем­ли казался таким же, как на кладбище во время похо­рон отца, и Василь спешил вырваться на поверхность. Последний кусок дерна он подмял под себя вместе с мо­лоденькой березкой и, высунув голову из образовавшей­ся дыры, полными страха глазами осмотрелся вокруг. Было тихо. И, подняв плечами пласт гнилых листьев, по­лицай на четвереньках заспешил к ближайшей густой елке.

В ту же минуту чья-то сильная рука схватила его за ворот и прижала к земле.

— Отпусти, ты же свой хлопец,— взмолился Ва­силь.— У меня есть золото. Я тебе...

Грянул выстрел. Со всех сторон к землянке сбега­лись партизаны. Вскинув винтовку на плечо, навстречу им шагнул Анатолий. «Жаль, легкая смерть досталась этому гаду»,— подумал он.

— Ты что сделал? — крикнул Володя, увидев убито­го Шайдоба.— Его же сегодня судить должны были!

— Судить? А если он убежать хотел? Вот и не удер­жался...

14