Дух воина

Женька боится даже пошевелиться. Горячее тело так близко! Его кожа будто пылает, обжигая. Короткий поцелуй в шею бьет, как удар кнута. Тихий смешок в затылок – он явно ощущает под пальцами мурашки, слышит изменившееся дыхание. Читает ее, как открытую книгу. Баяр оглаживает ягодицы, притягивает к себе – и, не тратя время на прелюдии, осторожно проникает в нее. Растягивает, наполняет – мучительно медленно и так нежно. Словно волна накатывает и ускользает.

Она не двигается, не помогает ему вовсе, только прогибается послушно под его руками, принимая все глубже и полнее, расслабляясь, наслаждаясь этой неспешной лаской. И вдруг – удар, быстрый, яростный. Еще и еще. И острые зубы, вцепившиеся в мочку уха. Женька больше не может сдерживать стоны. Кричат и рычат – вдвоем, вместе, захлебываясь друг другом.

Потом она обвивает его лозою, прижимается всем телом и шепчет:

– Люблю тебя.

Шепчет по-русски, так, чтобы он не понял.

А Баяр вдруг снова тихо смеется.

– Сайхан, я твой лук, ты – моя тетива. Я ветер, ты степь. Я конь – ты моя упряжь, Дженна. Обуздала меня, стреножила – и как только сумела, скажи?

А вот так и сумела. Она прижимается к нему еще плотнее, впиваясь ногтями во влажную смуглую кожу. Слизывает горький пот с плеча, вдыхает его запах. Сердце просто разрывается от любви. Нет, она ни о чем не жалеет, ни минуты, ни секунды. Для него – что угодно. Хоть звезду с неба, хоть ребенка, и даже не одного. Жизни не пожалеет – только бы любил ее.

Глава 37 Падение

Спал Баяр плохо. Бессонница и головные боли уже вторую неделю были его верными спутниками, а в последние дни к ним добавилась еще и слабость в руках. Он взглянул на мирно сопящую Женьку и с трудом поднялся, надеясь, что холодный ночной воздух прояснит туман в голове. Все крепко спали, только дозорные тихо шатались вокруг стана да Сулим отчего-то сидел у одинокого ночного костра.

– Не спится, – коротко ответил брат в ответ на вопросительный взгляд.

– И мне.

Баяр сел рядом.

– Я заварю тебе чаю, – встрепенулся Сулим. – Погоди, я быстро.

Да, чай у Сулима был отменный, молодой хан не стал даже возражать.

– Я вот все думаю, зачем отец так поступил, – вздохнул младший брат. – Что теперь будет дальше?

– Видимо, у меня будет свой народ, – невозмутимо ответил Баяр. Несмотря на слабость и головокружение, он был доволен собой.

– Маленький.

– Моя сотня стоит тысячи иштырцев. И нас все больше. Подожди, брат, через десять лет я завоюю всю степь. Уже сейчас мой стан богаче, чем угурская деревня, а воинов боятся все племена. Есть у меня пара мыслей, как сделать войско сильнее…

Хвастался, конечно, но Сулиму – можно.

– Завидую тебе, брат, – неожиданно сказал Сулим. – Тебя удача любит. Богатство и слава сами в руки плывут.

– Не завидуй, это глупо. Ты же со мной, а значит: все мое – твое.

Сулим кивнул с кривой усмешкой.

– Спать иди, великий хан. Жена, наверное, замерзла одна. Греет хоть тебя?

– Греет? Нет. Обжигает, – улыбнулся уголками губ Баяр. – Ты прав. Пойду к Дженне.

А наутро Баяр едва смог подняться на ноги. Его вдруг затошнило, виски прострелило болью. Он вышел из шатра, яркое солнце ударило его глаза. Попытался закрыться рукой и упал.

Наран, увидевший это, бросился к нему, следом за ним – и остальные. Рыжеволосый заглянул в мертвецки-бледное лицо хана и прошипел:

– Его убили?

– Его отравили, – сквозь зубы процедила полураздетая Женька, выскочившая на шум. Приподняла веко, оценив крошечный зрачок и голубоватый белок. Кожа у Баяра была холодной и липкой, дыхание очень слабым. Симптомы интоксикации налицо. – Видимо, вчера на свадебном пиру.

– Никто не посмел бы…

– Илгыз, – быстро сказал Сулим. – Она приносила что-то Баяру, я видел. Ему потом стало плохо, и он ушел.

– Я тоже видел, – подтвердил Охтыр.

– И я, – сказал кто-то еще.

Женька прищурилась и скомандовала:

– Наран, готовь баню. И принеси побольше воды.

Уж в чем в чем, а в оказании первой помощи при отравлении Женька была профи. Сколько раз она вытаскивала Костика – и сама не помнила. Яд здесь явно применили растительный, а значит – не слишком сильный, во всяком случае, она на это искренне надеялась. Несколько дней назад Баяр обронил, что у него болит голова. Вчера утром споткнулся и едва не упал, еще смеялся над своей неловкостью – это она помнила точно. Илгыз? Все может быть. До ее появления у Баяра все было в порядке. Она могла – из ревности, из мести, еще зачем-то.

– Отведите Илгыз в ее шатер и приставьте воина, – уверенно скомандовала Женька, даже не задумываясь над тем, имеет ли право приказывать. – Разберемся. Все равно она беременна, обижать ее нельзя. Бат, распорядись.

Бат кивнул и исчез.

– Есугай, Айрат, помогите отнести Баяра в баню.

– Зачем в баню, Дженна, – вмешался Сулим. – Его, наверное, вообще трогать нельзя! Что, если он умрет теперь?

– Значит, умрет чистым, – с удовольствием огрызнулась Женька на этого неприятного человека. – Ну, взяли.

– Не трогайте!

Айрат и Есугай переглянулись и подхватили хана на руки. Сулим громко скрипнул зубами.