Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея

Они сшиблись. Металл встретился с металлом, родив сноп серебряных искр, две тени скользнули в разные стороны и вновь слились в единый лязгающий стальными когтями ком. Олга сползла с алтаря и спряталась за постаментом, держащим тяжелую плиту жертвенника. А ведь я знала, что Лис не прост. Двоедушец… хм. Мерзавец он. Убийца. Заколоть собственного брата! Это ж надо… постой, так ведь Альба сам просил избавить его от мучений. Ничего не понимаю. Безумие какое-то. Хотя, учитывая место событий… Поединщики дрались яростно, утробно порыкивая и шипя друг на друга, словно дикие коты. Она с трудом различала их резкие и стремительные движения, но знала, что исход будет не в пользу Волка — видела, как тот теряет скорость и слабеет. К тому же Змею не покидало странное давящее чувство, будто сидит она в пузыре, что вот-вот лопнет, преодолев границы возможного растяжения — воздух вокруг стал гуще и плотнее, голова отяжелела, словно чугунный горшок. Она прижала ладони к вискам в попытке сдержать нарастающую боль, крепко зажмурилась и, когда открыла глаза, вскрикнула от неожиданности, увидав перед собой Даримира. Его чумазое лицо в тенетах пыльной паутины выплыло из образовавшегося лаза в полу. Шептун проморгался, привыкая к свету, оценивающе окинул взглядом голубых, что небо над головою, глаз обстановку и поманил оторопевшую Олгу. Пойдем, — ясно прозвучал в ее сдавленном неведомым грузом мозгу дружелюбный голос. Она нерешительно оглянулась на сцепившихся йоков и соскользнула в черную дыру тайника. Дарим схватился за ржавое кольцо, ввинченное в плиту изнутри, напрягся и вернул крышку колодца на прежнее место. На полу, устланном крысиным пометом, чадил самодельный масляный фонарь, из глубины тоннеля, куда спускалась выщербленная временем лестница, тянуло сыростью и тошнотворным запахом гнили. Дарим осторожно взял Змею за руку и потянул за собою, уводя прочь от лаза. Прикосновение его теплых пальцев оказалось неожиданно приятным и успокаивающим. Они преодолели довольно большое расстояние, прежде чем Олга поняла, что дальше идти не в силах, и приложилась горячим лбом к холодному камню стены, стараясь хоть самую малость сбить жар, охвативший ее тело. Она вымученно улыбнулась шептуну, что настойчиво заглядывал ей в лицо, пытаясь определить состояние ведомой, оттолкнула фонарь — глаза вдруг стали бояться его неровного света, и тихо произнесла:

— Все в порядке, голова чуть…

Олга не успела договорить. Земля под ногами вздрогнула, с потолка посыпалась мелкая земляная крошка. Невидимый пузырь лопнул, излившись в эфир потоком тысяч голосов, что заполнили своим пронзительным криком все пространство вокруг. Словно туча стрел, единовременно пущенных вражеским войском, они летели в нее, и каждая достигала цели, вонзаясь в мозг острым ядовитым жалом и причиняя невыносимую боль. Она зажала уши руками, хоть как-то пытаясь удержать раскалывающуюся на части голову, и завизжала, перекрикивая возбужденный, испуганный, радостный и рыдающий говор в своем сознании: “Умер! Ушел! Исчез! Убит! Кто? Дух! Кем? Не важно! Не важно! Не важно! Теперь все иначе. Убийца! Кто? Чужой! Изгой! Зачем? Проклятье! Горе! Плохо! Плохо! Плохо…” Она уже слышала подобное раньше, когда Каменский воеводич пленил ее, одурманив полынным варом, но в прошлый раз этот безумный хор не сопровождался таким буйным движением энергий. Змея чувствовала себя в центре морской воронки, где вода, против законов природы, встала стеною, обнажив песчаное дно. Миг, и волна силы рухнула вниз, подмяла, раздавила хрупкое тельце, закружив безвольные останки, словно горный поток древесную щепку. Боль завернула внутренние колки до предела, и струна нервов, в очередной раз не выдержав напряжения, порвалась, огненной струей полоснув по животу.

Два!

Вторая печать надломилась. Тьма за пределами освещенного круга стала жидкой и полупрозрачной, обратившись в сумрак, запахи, звуки, ощущения сделались четче и ярче, и вместе с наново обретенными способностями и обострившимися чувствами стали громче и болезненнее восприниматься голоса, оплакивающие смерть йока.

Волк проиграл.

Глава пятнадцатая

Страх, смирение, радость

Некоторое время они молча бежали по узкому тоннелю, пытаясь уйти от обвала, вызванного землетрясением, покуда Олга не потеряла сознание от жуткой головной боли. Фонарь погас. Дарим тащил ее на закорках, загадочным образом ориентируясь в полной темноте, и умудрялся при этом сохранять равновесие, спотыкаясь на неровностях и ступеньках. Змея изредка поднимала свинцовые веки, чтобы в очередной раз взглянуть сквозь серый сумрак, подернутый сетью алой паутины, и вновь закрывала глаза, все глубже погружаясь в багряный туман жара.