Духовка Сильвии Плат

Я проснулась раньше обычного. Без будильника. В голову тут же ударило осознание искусственности окружающего меня мира, вспомнилось всё, что я прочитала вчера. Лежа в кровати, я, не глядя, попыталась нащупать дневник, оставленный на полу. Он всё ещё находился там. Значит, то, что я выяснила, было правдой. Я подняла его и уставилась на обложку. Мне не хотелось читать, не хотелось знать о его существовании, но я всё же дошла до конца, однако больше никаких откровений не нашла. Более того, после моего рождения мама почти ничего не писала.

В конце дневника я нашла пару фотографий. На одной из них мама и Джейн. На снимке маме шестнадцать лет, а Джейн одиннадцать. Я установила это по дате, выведенной кем-то на обороте. Судя по почерку, этим кем-то была не мама – слишком аккуратно.

Вторая фотография меня заинтересовала больше. Снимок оказался чёрно-белым и довольно старым, поэтому я не могла разобрать, кто есть кто. Я узнала только маму, потому что она улыбалась шире всех. Я никогда не видела её такой.

Уже позже я осознала, что на фотографии были лишь подростки. Снимок сделали возле нашей школы: позади виднелись дома, под крышами которых мы прятались с тобой от дождя. На фотографии улыбались все, кроме парня, стоящего рядом с мамой. Облачённый во всё чёрное, он выглядел неподходяще серьёзно для этой фотографии. Остальные ребята тоже разобрались на пары, но никто не прикасался друг к другу – запрещено уставом. Однако мама положила парню в чёрном руку на плечо. Она знала, что ей за это ничего не будет и что в любом другом городе этого и вовсе никто не заметил бы, но только не здесь. В Корке это что-то означало. Неужели она тоже умела находить лазейки?..

На обороте аккуратно вывели дату: двадцатое мая.

Я пристально всматривалась в парня, возле которого она стояла. Готова была поспорить, что он и есть П., а значит, и мой отец, а все потому, что рядом с ним она казалась как никогда счастливой, хотя он даже не касался её.

Как же она могла оставить меня? Она так любила его. Почему же она не любила меня?

– Ты прекрасна, – сказала я в тишину, проводя пальцем по её лицу, – но ты чудовище, – я без сожаления порвала фотографию, разделив маму и предполагаемого П.

Январь

33

Флоренс Вёрстайл

Сразу же после зимних каникул я перестала работать в доме престарелых. Всех учеников с высокими средними баллами освобождали от этой участи. Однако вместо этого за мной должны были закрепить одного отстающего ученика по любому выбранному мной предмету. Я выбрала французский – из всех языков он давался мне проще всего.

Когда мисс Блейк, учительница французского, попросила меня и Кевина Рэма, капитана школьной команды по баскетболу, задержаться после урока, я уже поняла, что именно он станет моим учеником. Не сказать, что я сильно обрадовалась. Он не мог связать двух слов и по-английски, не то что по-французски.

– Кевин, в этом году с тобой будет заниматься Флоренс. Надеюсь, вы сработаетесь.

В этом году? Ему и раньше кто-то помогал?

Он ничего не ответил, только кивнул.

– У кого-нибудь есть вопросы?

– Вы не могли бы составить список учебников, которые я могу использовать для занятий?

– Конечно. Думаю, я смогу сделать его к следующей неделе. Включу только книги, имеющиеся у нас в библиотеке, чтобы не возникло трудностей с их поисками.

– Merci[33].

– Je vous en prie[34].

Я еле улыбнулась, благодарно кивнув. Пожалуй, она мне даже нравилась. Немного.

– Florence, je suis sûre que tout va s’arranger[35].

– Oui[36], – только и смогла глупо хмыкнуть я.

После этой непродолжительной беседы мы с Рэмом вышли в коридор, где договорились, что после занятий я приду к нему домой, и, исходя из его знаний, мы определим, сколько понадобится уроков. Мы оба не особо воодушевились предстоящими занятиями. Но он не хотел вылететь из команды из-за плохих оценок, а я не хотела возвращаться в дом престарелых. Так и началось наше общение с Рэмом, а соответственно, и новые приключения на мою cul[37].

34

Дом Рэмов оказался именно таким, каким я его и представляла, а именно воплощением типичного американского дома мечты: белый забор, два этажа, занавески в тон кухне, натёртой до блеска, где мы с ним и занимались. Никогда в жизни я не видела мебели, вычищенной с таким усердием.

Рэм был не таким уж и глупым, даже, пожалуй, работоспособным. Он старательно выполнял все мои задания, но у него не слишком хорошо получалось, за что я не могла его винить. Думаю, он бы с радостью провёл это время на спортивной площадке, а не в компании дурацких книжек и моего занудного объяснения правил.

Ближе к шести мы решили передохнуть. Рэм налил мне сока, а себе взял коктейль. Наверное, что-то для спортсменов. Я не стала спрашивать.

Над столом у них висело множество фотографий. Все в разных рамках и все довольно старые. Там находились и свадебные фотографии Рэмов, и первый поход в школу Кевина, и чёрно-белые снимки. Один из них мне показался смутно знакомым. Я привстала, чтобы получше разглядеть. Это был тот самый снимок, который я нашла у мамы в дневнике. Точь-в-точь.

– Откуда это у вас?

– Что именно?