Духовность Общества Иисуса

Он образует вершину любви, потому что в духе мученичества велит принять из любви ко Христу то, что наряду со смертью является самым трудным для нашей человеческой природы, нищету и унижение, которым люди порой предпочитают саму смерть. И жертвы эти приносятся прежде всего потому, что первым их принес Христос. Так и мученики радостно шли на смерть, потому что первым за них умер Христос. Игнатий Антиохийский, идя на пытку, неустанно молился о том, чтобы ничто не лишило его счастья «обрести Христа». «Вот теперь, – говорил он, – я становлюсь Его учеником», – и призывал огонь, крест, клыки диких зверей, просил, чтобы ему переломали все кости и разорвали на части все его тело, «лишь бы только мне обрести Христа»[1352]. Игнатий же Лойола, идя в Рим, столь же неустанно молился Деве Марии, чтобы Она «поместила его рядом с Христом». И рядом со Христом, несущим Свой крест, Бог Отец поместит его в Ла Сторте, дабы он был Его слугой. Когда он будет передавать тот же идеал своим сыновьям, то выразит его так: «Облачаться в то же самое одеяние и платье, что и Господь наш, поскольку Он носил их ради нашего большего духовного преуспеяния». Это самоотречение, доходящее до любви к бедности и бесчестию, также является вершиной любви, потому что высвобождает в душе любовь. Это самая полная победа, какая только возможна на земле, над последними укрытиями, сокровеннейшими пристанищами себялюбия. Она позволяет водам этой любви заполнить все, залить своей тяжестью всю нашу жизнь. Это вершина любви, наконец, потому, что такое самоотречение всецело направлено на служение Богу в душах наших братьев: эти силы высвобождаются, чтобы во всю мощь разыграться в душе, не просто ради отдохновения любви, но для того, чтобы беспрепятственно побуждать душу к распространению Царства Христова в мире, к преданности Церкви и ее Вождю и к служению в любом месте, любым способом, любой ценой.

Теперь, когда мы определили, каким образом Третья степень смирения и правила полного самоотречения могут воистину представлять собой вершину любви, нетрудно найти ту движущую силу, которая сможет своей вдохновляющей мощью мало-помалу возвысить душу до этой вершины. Эту движущую силу следует искать не в чем ином, как в любви ко Христу, в той пылкой любви, которая выбросила самого Игнатия за пределы Cam familiale семьи Лойол и которую он будет пробуждать в своих последователях размышлением «О Царе небесном». В этом размышлении он будет заставлять их заново пережить то, что пережил сам под действием благодати. Он будет заставлять их неустанно просить о такой любви при созерцании каждой из евангельских тайн: просить о том, чтобы ближе узнать Христа, дабы больше возлюбить Его и вернее подражать Ему. В этом для иезуитов, как и для их отца, состоит великая сила: в глубокой любви к Иисусу, их вождю, единственному Посреднику, через Которого они смогут вступить в самое лоно Троицы. Из этой любви родится ненасытная жажда служить, отдавать, жертвовать собой ради Него, нежная и неутомимая преданность душам, которые Он возлюбил и искупил.

Излишне подчеркивать: божественная любовь столь прекрасна, что может завоевать сердце христианина и увлечь его к вершинам многими способами. Невозможно сомневаться, что такая преданность, самозабвение и самоотречение, такая готовность следовать Христу и служить Ему в Его собратьях, как служил им Он Сам – воистину одна из великих вершин любви. Очевидно, что в этом кроется сила, достаточно мощная, чтобы пробудить любое великодушие. Таким образом, совершенно ясно, что духовность, исповедующую такой идеал, невозможно считать банальной, сколь бы скромными средствами ни достигала она этого идеала: методы, испытания совести, приемы всецело преображаются, когда погружаются в атмосферу любви.

Четвертая часть. Заключение

Глава XVII. С Иисусом Христом, чтобы служить

Если, дойдя до конца этих страниц, столь несовершенных и неполных, посвященных духовности Общества Иисуса, мы попытаемся сделать из них вывод, мы вновь вернемся к мысли, так много раз уже звучавшей.