Духовность Общества Иисуса

Итак, духовность мало умозрительная, но зато глубоко вероучительная. Основание ее всегда следует искать не в ощущениях, даже самых чистых и пылких, не в личном опыте, даже самом возвышенном и глубоко продуманном, но в догматах, в достоверном учении Церкви. Мы видели, какую роль сыграли в возникновении Упражнений Игнатия и его острый и проницательный взгляд на собственный опыт обращения, и чувство вдохновенной любви к Божественному Царю. Но формулируя духовное учение для руководства другими в поиске воли Божией, он обратится ради обоснования этого учения к великим истинам откровения. С полным правом можно было бы также подчеркнуть значительное место, которое занимают в Упражнениях данные Писания. Первое из упражнений первой недели в собственном смысле слова с этой точки зрения типично: чтобы внушить упражняющемуся стыд и страх греха, прежде всего приводятся не абстрактные соображения, но факты из Библии, из откровения – о грехе ангелов, о грехе Адама, об аде, который можно заслужить одним-единственным смертным грехом. Также и любовь ко Христу он черпает прежде всего в Евангелии. Во вступительном размышлении «О Царе небесном» с его притчей и особой формой Игнатий постарается в первом же вступлении перенести нас в евангельские обстоятельства жизни Иисуса. Подобное наблюдение можно было бы сделать и выше по поводу «Духовного дневника» святого и точности его богословской картины. Над всем господствует Троица, перед которой за нас ходатайствуют и к которой нас ведут «Посредники»: Иисус, Мария и святые; Месса является средоточием всей нашей духовной жизни здесь, на земле… Никаких умозрений, но необычайный упор на важнейших элементах вероучения как такового. Эту особенность игнатианская духовность сохранит на протяжении всей истории своего развития, в особенности же поклонение Христу В этой духовности оно навсегда останется поклонением, прежде всего, евангельским. Оно будет питаться глубоким размышлением о тайнах и наставлениях богодухновенного текста и много меньше будет заимствовать из богословских умозрительных рассуждений о божественной ипостаси Слова и Его двух природах. Наряду с христологическим догматом особенно большое место будут занимать в иезуитской духовности догматы о нашей зависимости от нашей сверхъестественной цели, вместе со всеми другими эсхатологическими догматами. Все эти догматы будут подчинены и освещены непрестанной мыслью о славе Божией – цели всего творения. Согласно советам «Правил верного чувства в Церкви», внимание благочестивых душ будет мало привлекаться к тайнам предопределения, согласования всемогущества благодати и свободной воли человека. Напротив, упор будет делаться на позитивных и бесспорных сторонах догмата о Божием Промысле, на действенности молитвы и ее условиях, на плодах таинств. Предметами размышлений и чувств христиан, например, у ла Пуэнте и Альвареса де Паса, довольно часто будут выступать Троица и ее атрибуты, но лишь самые основополагающие и простые элементы этих догматов.

Результатом будет крепкое и устойчивое, блестящее и ярчайшее целое. Источник влияния на души, их воодушевления будет видеться иезуитам не столько в великолепных богословских разъяснениях, сколько в глубоком, личном проникновении в основные положения вероучения. Это проникновение мало-помалу будет совершаться под действием благодати. Душа будет испрашивать его в молитве и поддерживать щедрым своим содействием. Такое проникновение поможет душе «вкусить и ощутить» эти истины – не обязательно чувственно, но посредством усвоения, постижения этих догматов, которое укоренит их в самой глубине души и превратит их в могущественный сок, питающий собою всю жизнь.

Практическая духовность?

Теперь мы с легкостью сможем понять, в каком смысле можно сказать, что эта духовность – скорее вероучительная и практическая, чем умозрительная.