Духовность Общества Иисуса

В этом также одна из важнейших причин подчеркнутого самоотречения иезуитов. Самоотречение является особой добродетелью служителя, который, по определению, существует не для себя, но для господина. Это добродетель безраздельного и безусловного служения. Таким образом, самоотречение – великая добродетель иезуита, и воплощается она, прежде всего, в послушании, наиболее полном проявлении самоотречения. Послушание иезуита должно обладать всеми свойствами, превращающими его в отличительную черту совершенного служителя. Оно должно быть лишено полной пассивности, низменной корысти, низкой лести; должно быть разумным, деятельным, исполненным любви, достойным и мужественным, основанным на самом глубоком и сердечном приятии всех мыслей вождя и его намерений, не боящимся ни страданий, ни жертв, ни ответственности, которые могут быть сопряжены с вверенным служителю делом.

Одна черта этого служения, также унаследованная от св. Игнатия, явственно отличает всех иезуитов, в особенности самых типичных их представителей. Это сочетание пылкой любви ко Христу, вдохновенной преданности Ему со здравым суждением твердого и практичного разума, сочетание духа размышления «О Царе небесном» с духом «Начала и основания». Совершенно ясно, что мы без труда найдем у духовных авторов Общества, даже самых популярных, самые разные точки зрения на этот предмет. Сюрен считает, что первенство принадлежит чувству и страсти, у ле Годье первое место занимает разум, а у Шоррера и вовсе выступает, так сказать, в чистом виде. Но если мы попытаемся вывести некий общий знаменатель, истинный, прежде всего, для самых характерных и самых влиятельных иезуитских духовных авторов, то мы найдем именно эти два элемента, явно и прочно взаимосвязанных: глубокую любовь ко Христу и ко всему, что с Ним связано: к Его Матери, Его Церкви, Его наместнику, человеческим душам – любовь скорее верную, чем неистовую, но великодушную и пылкую – и в то же время твердый и отчетливый взгляд на цели и средства, очень реалистичное чувство своих возможностей, чувство взаимосвязи между всяким средством и поставленной целью.

Эта твердость суждения будет учить иезуитов, как уже было сказано, сосредоточивать свои усилия на главном, не теряться во второстепенном, не отвлекаться на забавы. Иезуиты не будут бояться ни тактических расчетов, ни технических и методических ограничений, если будут видеть их пользу для окончательной цели. Они не будут позволять себе обольщаться видимым или поверхностным успехом, но всегда будут стремиться найти твердую почву для истинного освящения, для истинного возрастания в освящающей благодати, цели всего земного.

Поэтому, без сомнения, в большинстве своем эти авторы в чем-то менее блистательны, менее волнующи, менее артистичны и поэтичны, в некотором роде подобны той мебели в доме, которая предназначена скорее для практического применения, чем для украшения. Но по той же причине духовность иезуитов замечательно приспособлена – или может быть приспособлена – к разным формам апостольской жизни и жизни миссионерской и даже к тем ситуациям, когда апостолам и миссионерам приходится смело бросаться в самую гущу событий или отправляться на самые отдаленные аванпосты. Эта духовность, вопреки самым косным предрассудкам, остается крайне гибкой, способной сообразовываться с самыми разными ситуациями. Есть искушение сказать, что это духовность неприхотливая и прочная, как те автомобили, которые способны пройти везде и могут ездить бесконечно без мытья и тщательного ухода. По той же причине эту духовность способны усвоить самые разные, не похожие друг на друга души. Ее основные и важнейшие элементы доступны даже душам простым и необразованным, но способны питать и самые утонченные и глубокие души. В ней нет ничего от духовного аристократизма, недоступного массам, требующего изысканных условий и предназначенного только для интеллектуальной и художественной элиты.

Значит ли это, что данное духовное учение обладает только достоинствами, что оно не подвержено, как всякое человеческое достижение, особым опасностям, проистекающим из возможных его искажений и преувеличений? Конечно, нет: и оно обладает многими сторонами, особенно подверженными подобным опасностям.

И, прежде всего, легко обмануться в отношении того, что сообщает этой духовности ее широту и, тем самым, ее сузить: остановиться на методах, на самых внешних ее средствах, на самой рассудочной ее стороне и не вникать в глубину ее души, оживляющей все эти ее стороны. Многие из тех, кто писал и говорил о духовном руководстве иезуитов извне, совершали эту ошибку, вследствие чего выступали с несправедливой критикой. По меньшей мере, несправедливой в целом. Ведь иногда, что неизбежно, та же ошибка совершалась и внутри Общества, и сами иезуиты выказывали узкое понимание воспринятой ими традиции.