Духовный символизм Ф. М. Достоевского

Христианская идея спасения движет помыслами и делами младшего Карамазова, Алеши. Он проходит путь от грехопадения до Пятидесятницы, то есть в судьбе героя отражаются все основные моменты Священной истории. Как в свое время Христос благословлял апостолов на служение в мир, так и Зосима посылает Алешу на проповедь Евангелия. Правда, сначала у героя ничего не получается. Напротив, он пасует перед злом и грехом, царящим в мире. Ему не удается завершить ни одного начинания: он оказывается бессилен в попытках примирения брата Дмитрия с отцом и Катериной Ивановной, ему не удается внести мир в семейство Снегиревых. Алеша даже вынужден спасаться бегством в монастырь: «Но вдруг он (Алеша. – С. Ш.) тоже повернулся и почти побежал к монастырю. Уже сильно смеркалось, и ему было почти страшно; что-то нарастало в нем новое, на что он не мог бы дать ответа. Поднялся опять, как вчера, ветер, и вековые сосны мрачно зашумели кругом него, когда он вошел в скитский лес, почти бежал» (14; 241) Не случайно в этом отрывке дважды отмечается, что Алеша бежит в монастырь; отмечается темнота вечера, мрачность скитских сосен и страх, овладевший героем. Таким образом, тьма греха, присущая жителям Скотопригоньевска, касается и его.

Три рода искушений испытывает герой. Первое, адамово искушение, приходит от Ивана, который подобно древнему Змию, предлагает иные, внеположные Божией любви, ценности. Иван ставит себе задачу оторвать младшего брата от старца Зосимы: «Ты мне дорог, я тебя упустить не хочу и не уступлю твоему Зосиме» (14; 222). Тем самым Иван желает заступить место старца, то есть стать духовным отцом Алеши. На это указывает символическая деталь: Иван предлагает Алеше ухи, как Христос в свое время благословил рыбакам Петру и Андрею, будущим апостолам, большой улов рыбы: «Прикажу я тебе ухи али чего-нибудь, не чаем же ведь ты одним живешь, <…>. Вот тебе уху принесли, кушай на здоровье. Уха славная, хорошо готовят» (14; 208–210).

По сути дела, искушение Ивана – это искушение в отечестве Божьем.

Второе искушение – реминисценция на искушение апостольское: как апостолы соблазнились смертью Христа, так и смерть Зосимы становится для героя духовным препятствием. Три раза вопрошает о. Паисий Алешу: «Или и ты соблазнился? – воскликнул вдруг отец Паисий, – да неужто же и ты с маловерными?» (14; 305).

Вопрошания отца Паисия можно прочитать так: ты отрекаешься от Зосимы? Ты собираешься уйти от Учителя? Куда же ты уйдешь, не благословясь? Здесь возникает ситуация соблазна, в которую попали в свое время апостолы после крестной смерти Христа.

И третье искушение – искушение на верность Св. Духу. Искушает Алешу на этот раз Ракитин. Колбаса, поход к Грушеньке и тост за «Врата Небесные» являют собой этапы искушения и олицетворяют сомнения в духовных дарах Божьих, изливаемых на человека Святым Духом: колбаса – искушение едой, Грушенька – искушение блудом. Так прослеживается путь падения в грех: начинается с чревоугодия, которое является мостом к падению в грех распутства, и заканчивается уже духовным грехопадением – тостом за «Врата Небесные».

Казалось бы, Алеша не выдерживает ни одного искушения на верность Богу, но этим Достоевский только доказывает несостоятельность попытки человека самостоятельно, без помощи Бога, противостоять злу и его причине греху, каких бы благородных и высоких убеждений этот человек не был. Для спасения человека понадобилось Домостроительство Божие, явившееся в воплощении, Крестной смерти и Воскресении Иисуса Христа, Сына Божия, и исхождении в мир благодати Св. Духа.

Домостроительство Божие выписано в главе «Кана Галилейская». Зосима является после своей смерти к Алеше и указывает ему на Христа: «А видишь ли солнце наше, видишь ли ты его? Боюсь… не смею глядеть… – прошептал Алеша» (14; 327) Христос является Алеше, как Он это делал и после своего Воскресения. Здесь важен момент утверждения в апостольском служении, подготовки апостолов к принятию благодати Св. Духа. Так случается и в романе, когда Алеша, потрясенный тем, что совершается с ним в данную минуту, падает на землю: «Как будто нити ото всех этих бесчисленных миров Божиих сошлись разом в душе его, она вся трепетала, соприкасаясь мирам иным…» (14; 328) Название главы – «Кана Галилейская» – закрепляет, акцентирует внимание на первом чуде, совершенном Христом, которое послужило прообразом Церкви, а Церковь, как известно, свое начало ведет от события Пятидесятницы, когда благодать Св. Духа сошла на апостолов и те заговорили на многих языках. Нечто подобное происходит и с Алешей. Момент некой духовной перемены в душе героя фиксирует автор-повествователь: «Но с каждым мгновением он чувствовал явно и как бы осязательно, как что-то твердое и незыблемое, как это свод небесный, сходило в душу его. Какая как бы идея воцарялась в уме его – и уже на всю жизнь и на веки веков» (14; 328) Эти переживания Алеши типологически сходны с переживаниями апостолов во время нахождения на них благодати Св. Духа виде огненных языков.