Дуракам всегда везёт

– Так и остальные не ленятся. Деньги всем нужны, – вставил Малович.

– Не простаиваю, комбайнеров подгоняю, на посевной шугаю операторов на сеялках, чтобы шустрее шевелились. Многие обижаются, – Владимир Иванович посмотрел на корреспондента в упор, уже раздраженно. – Ну, не знаю, что ещё? А тебе вот именно это очень надо знать?

– И ничего другого. Остальное всё про вас уже написали, – корреспондент попросил у Петелина папиросу, закурил и молча смотрел в боковое окно, мимо которого бегали почти желтые суслики и летали толстые, отъевшиеся вороны.

Владимир Иванович вспомнил Витьку Пряхина, Гришу Никитенко, Толю Маринича. И удивился тому, что кроме собственного дня рождения ни разу не видел их без машины. Отличные они водилы. Но чаще всего он встречал их не на ходу. То они посреди поля торчали головой вниз в моторе, то под машиной их ноги мелькали. Генка Токарев неделю в уборочную гараж совсем не покидал. Ему поршневую меняли. Второй раз за год. Нет, пашут все без роздыха. Ленивых нет. Не вспомнил Петелин. И тут он окончательно растерялся. Почему его догнать никто не может? На доске почёта народу много, а по результатам он на сто процентов всех обгоняет. И, вроде, само-собой это выходит. Настроение упало окончательно и тяжесть навалилась на душу, усталость. Давно не было их, родимых. С год, не меньше.

– Вот ты, Алексей, глянь всё же – что обо мне пишут. Просто из любопытства.

Всесоюзная газета «Труд», – Петелин достал из бардачка мятую газету. – Читаю. « Из ощущения скорости, власти над могучей машиной, из любви к земле, на которой Владимир Петелин родился и трудится, из верного понимания долга перед страной и товарищами по общему делу, вот из чего состоят его крупнейшие трудовые победы. Можно даже сказать – подвиги».

– Из власти над могучей машиной? – улыбнулся корреспондент Малович. – Это очень оригинально. А что, правда – могучая?

– Пока новая, – мотнул головой Петелин. – А сезон отбарабанишь – хана ей на наших дорогах да с такими перегрузками. Садись, значит, на диету в МТС. Коленвал меняй, рессоры, движок перебирай, борта крепи, раздатку жди из ремонта. А делают – не торопятся. Короче, всё надо перебрать, подогнать. Поменять много. Вплоть до тросиков на сцеплении и акселераторе.

– То есть лучше на новую поменять? – Малович затушил папиросу об микропорку ботинка, на окурок основательно поплевал и только тогда в окно выкинул. – И вам меняют?

– Ну да, – вздохнул Петелин. – Почему-то мне только.

– И вы снова всех делаете, дербаните и в хвост, и в гриву! Сказка, а не работа! – Лёха бросил правый локоть на опущенное дверное стекло. – А другим чего не дают? Есть же и кроме Вас передовики. Вы ж их назвали недавно.

– Нам в год дают две новых машины. ЗиЛ и ГаЗ- 51. Всё. ЗиЛ мне директор сразу отписывает. Витьке Пряхину – ГаЗон. Но на ГаЗоне столько, сколько на ЗиЛе не сделаешь, хоть на уши встань. А остальные телепаются на своих кроенных-перекроенных, – Владимир Иванович стал придерживать голову руками. Гудела голова и немела. – Я как передовик, беру новую, не отказываюсь. Положено. Не тем же её давать, кто еле-еле половину плана делает.

– Так, может, он потому половину делает, что под задницей у него рухлядь? У Вас-то перина пуховая, – корреспондент похлопал себя по коленкам. – Ну, тогда всё. Вы мне ответили на вопрос единственный. Больше не надо ничего.

– Поговорили? – удивился Петелин. – А писать что будешь?

– Меня послали сделать положительный материал. Статью. Её и напишу.

– Так я же ничего тебе не сказал. Из того, что ты слышал, положительная статья хвалебная не получится.

– Точно. Не получится. Это мне самому надо было узнать. Хотелось. Узнал. Хотя и сам раньше догадывался. Теперь точно знаю, – Малович протянул руку.– А статья будет хвалебная. Мне главный её заказал. Напишу примерно то же, что в «Труде».

« Из ощущения скорости, власти над могучей машиной, из любви к земле, на которой Владимир Петелин родился и трудится, из верного понимания долга перед страной и товарищами по общему делу, вот из чего состоят его крупнейшие трудовые победы. Можно даже сказать – подвиги».

– Ты ведь не записывал, – засмеялся Петелин.

– Память хорошая, – тоже засмеялся корреспондент.

Владимир Иванович ни с того, ни с сего разозлился. Не на Маловича. Не на себя. Сам не понял – на кого или на что.

– Пейзажи сладкие да портреты ретушированные вы мастера малевать. Ты напиши мои слова. Слабо?