Дурман-трава

— В двадцатые годы еще искал профессор Львов, вы, наверное, слышали что-нибудь о нем, кто из геологов его не знает? Позднее в поисках принимали участие и ленинградские геологи, и все они подтверждали золотоносность этого района. А вы, случайно, не тем же занимаетесь? — спросил вдруг мужчина Коникова.

— У нас тематическая работа. Мы ищем для наших будущих поколении! — заметил с гордостью техник Чулков.

— Я так и думал, что нынче у нас все на перспективу, на столетия вперед, а когда же нынешней жизнью жить?

— И вы думаете, что вам повезет больше других? — поинтересовался Коников.

— Не думаю, скорее, надеюсь… Нам с Родькой необходимо, чтобы повезло. Правда, Родь…

— Правда, Тереша, — отозвался его попутчик, — правда, Тереш, и даже больше, чем они думают…

— Простите меня за нескромный вопрос, но я хотел бы в таком случае узнать, что вы собираетесь делать в случае удачи?

— Там видно будет, — ответил он неопределенно.

— Что ж, тогда желаю удачи, — заключил разговор Коников.

Серафим тем временем пристально посмотрел в глаза Терентию. Тот смутился и отвел взгляд.

— Кладоискатели! Однако, мужчины, посмотрите на них, — проворчал он и потрогал головешки в костре. Искры осветили лица людей.

У всех был утомленный вид. Майя дремала под боком у Терентия. Родион, уткнув голову в колени, посапывал. Дальше разговор не клеился.

В тот день я остался в лагере, не пошел в маршрут, а наша новые знакомые проснулись поздно. Все уже позавтракали, некоторые разошлись. Серафим с Чулковым помогали Терентию собираться в путь. Коников распорядился дать им по пять килограммов сухарей на брата, которых было запасено с весны вдоволь, соли, несколько банок сгущенки и тушенки, отсыпали две литровые банки махры и столько же сахару. Серафим показал им, как лучше шить из бересты стельки для сапог, и оторвал от рулона кусок байки на портянки. Отдали им брезентовые брюки, чтоб они лохмотья, висевшие на их голых коленях, сменили, и десятка четыре патронов шестнадцатого калибра. Еще Серафим напихал им в рюкзаки вяленого медвежьего мяса. Это все, чем отряд мог им помочь.

— Теперь вы матерые золотоискатели, хе-хе, — иронизировал проводник. — А этот, Майя, — он указал на девушку, — этот как не женщина просто. Этот сейчас не хорош, а потом плохо ему будет сильнее, чем теперь. Встречал я на своем веку многих… Все ли возвращались? — Последние слова старик сказал тихо ни для кого, куда-то в сторону, но Терентию, услышавшему их, стало не по себе.

— Злой ты человек, Саганов, — сказал он старику неодобрительно. Но Серафим опять усмехнулся и, обернувшись к Коникову, сказал:

— Я знаю, что говорю, начальник, не для всех тайга добрая. Этим она не помощница. Женщину я бы не отпустил с этим верзилой. — Он осмотрел по очереди сверху вниз мужчину и женщину, стоявших перед ним, потом осмотрел их хмурого попутчика Родьку, будто уже похоронил их.

— Ты, кажись, из наших? — спросил с сомнением Серафим. — Откуда ты, Майя?

— С Чукотки, — ответила она.

— Ты не больна ли, девка, куда тебя повело, родная… — сказал Серафим, разглядывая красивое осунувшееся ее лицо.

— Через месяц мы вас ждем, — сказал Коников возможно непринужденнее. — Дайте слово, что к концу августа вы прекратите свои скитания и придете к нам. — Они пожали руки. Коников отвел Терентия в сторону. — Тереша, за свои сумасбродства с Родионом ты сам отвечаешь, — сказал он, — но девку губить нельзя. Плоха она, Серафим не шутит, он зря говорить не станет. Отошли ее назад через несколько дней.

Терентий замялся, не зная, что и ответить.

— В общем, чтоб она была в лагере… и чем раньше, тем лучше.

Терентий понял и, улыбнувшись, кивнул в знак согласия.

Отряд попрощался с ними. Заметно было, что наши люди немного завидуют им и все же жалеют. Тучи комаров и мошки звенели в потеплевшем дневном лесу. Лица скитальцы густо измазали серой глиной и были похожи на привидения. В воздухе разливался неясный сероватый свет поздно проступившего солнца. Туман, все еще стоявший неподвижно в долине, будто нехотя открывал перед ними мокрую росяную тропу. Все долго смотрели в сторону кедров-гигантов, поглотивших мужчин и женщину. Пса Пафнутий заставил идти следом.

— Подсобляй этим людям, — напутствовал он собаку. — Тяжело им без тебя будет, — тихо сказал он, вспомнив, что Терентий, смущенно замешкавшись, не договорил вчера чего-то сокровенного. Что ж они хотят купить на золото, если найдут? «Вот и мы хотим…» — этот обрывок мысли Пафнутий повторял несколько раз, провожая взглядом громадного черного пса Тас Кару. Я стоял рядом с Пафнутием.

3

Заместитель председателя райисполкома, Алевтина Силовна, вошла в приемную, увидев меня, поздоровалась:

— Снова вы у нас, что нового в тайге? — спросила она праздно.

Я рассказал ей обо всем, что, сидя у нее здесь, припомнил о встрече с «золотоискателями».

— Знаю, знаю, — ухмыльнулась она. — Лежат в городской больнице. На днях из-за озерья привезли. Одного, говорят, большая собака приволокла. Говорят, он того… Да. Вы, наверное, знаете Серафима Саганова, проводника, каюра из тех мест? — спросила она.