Дурной глаз

Артём хотел уточнить, в каком году произошла катастрофа, но передумал. Рязанцевой в очередной раз врала. В России катастрофы следуют одна за другой. Взрыв газа вчера. Прорыв плотины сегодня. Обрушение шахты завтра. Катастрофы висят на шее страны пылающим ожерельем беды. Случись здесь нечто подобное, журналисты слетелись бы в Ильинск, как вампиры на страдающего гемофилией. Тему подхватили бы блогеры и мусолили до нового ЧП. Нет, Артём не помнил ни одного репортажа про взрывы в Ильинске.

Кроме того, если в городе осталось мало мужчин, откуда здесь такое количество беременных женщин?

– Давайте градусник. – Татьяна Петровна, наконец, оторвалась от окна. Артём протянул ей градусник, на который врач едва взглянула, и широко зевнул, притворяясь засыпающим. Врач молча вышла. Медсестра, блондинка с кукольным личиком, принесла ему лекарства и стакан воды. Артём сделал вид, что проглотил таблетки, но когда медсестра удалилась, выплюнул их в раковину. Возвращаясь к койке, машинально посмотрел в окно.

Внизу пожилой мужчина в съехавшем картузе, из-под которого выбивались пепельного цвета кудри, шаркал метлой по асфальту. Движения механические, как у робота. Пока Артём наблюдал за ним, уборщик так и не сдвинулся с места, только глубже закапывался в облако пыли. Наконец мужчина поднял голову, и их взгляды встретились. Взор у мужчины был затравленным.

Артём отпрянул, вернулся в койку и затаился. Никогда ещё он не ощущал себя таким одиноким, таким… оторванным.

Он решил бежать после вечернего обхода.

Пока его не лишили и этой возможности.

***

Беседа со следователем не успокоила Артёма. Следователь оказалась женщиной. Она могла быть вежливой и внимательной, когда Артём рассказывал о поездке с Кристиной, но её, как и Рязанцеву, выдавали глаза, – такие же настороженные. Потом следователь (имя её Артём даже не пытался запомнить) о чём-то долго шепталась в коридоре с Татьяной Петровной; скрючившийся под дверью палаты Артём ничего не расслышал и только ругался сквозь зубы.

Убедившись, что женщины удалились, Артём принялся действовать.

Его одежда хранилась в шкафчике. Джинсы порвались, а на футболке красовалось бурое пятно крови, которое так до конца и не отстиралось в скверной больничной прачечной. Зато лёгкая спортивная куртка не пострадала. Артём стянул пижамную рубаху и, кряхтя, надел куртку. Тесные больничные тапочки заменил на свои кроссовки, новые и удобные. Подошёл к зеркалу – оценить результат – и увидел малосимпатичного, одичалого парня с немытыми патлами и смоляной бородкой. Переломанные пальцы, похожие на куски школьного мела, торчали из рукава. Артём смочил ладонь под краном и провёл по волосам, худо-бедно пригладил. Вернулся к кровати, полез в тумбочку за вещами.

Его сердце сжалось, а потом начало колотиться с удвоенным темпом. Артём увидел в ящике то, чего раньше там не было: сложенный пополам клочок бумаги. Кто-то подложил его под паспорт, пока Артём пребывал в отключке. С дурным предчувствием он развернул записку и прочёл:

НЕ МЕДЛЕНО БЕГИ ИЗ ГОРОДА

А ТО БУДЕТ ПОЗДНО

ТЫ В БОЛЬШОЙ ОПАСТНОСТИ

Большие и неуклюжие буквы делали надпись похожей на расшатанный ураганом забор.

– Дерьмовое кино, – проворчал Артём, пряча записку вместе с паспортом и прочими документами во внутренний карман куртки. – Становится жарко.

Он пересчитал деньги – рубли, евро, банковские карточки оказались на месте – и определил кошелёк во второй карман. Ключи от дома – туда же. Квитанцию на штраф, обгорелую сигаретную пачку и прочий подобный мусор оставил в тумбочке:

– На память тебе, Татьян-Петровна… с-сука!

Выйдя в коридор, он как мог уверенно зашагал в сторону уборной. По коридору прогуливались две женщины в бесформенных, скрывающих фигуру халатах. Артём ожидал увидеть на посту знакомую блондинистую медсестру, но вместо неё там сидела коротко стриженая брюнетка. Она отвлеклась от детектива в бумажной обложке и окликнула его. Глаза у брюнетки были самого изумрудного цвета из всех, что ему доводилось видеть. Невольно восхищаясь ими, Артём замер в вопросительно-галантной позе.

– Слушаю вас, сеньорита?

– Куда это мы собрались, сеньор?

– Мы собрались в сортир! – с достоинством оповестил Артём. – С вашего позволения или без него.

– Вам не рекомендуется…

– Оставлять палату, знаю-знаю. Но как быть, милая сеньорита, коль позвала природа? Не в кровать же мне ссать? Если только вы согласитесь убрать за мной. Я охотно предоставлю вам возможность пошарить в моих сокровенных местах, хоть и предпочёл бы для этого иные причины.

– Идите осторожно, – поскучнела брюнетка. Состязаться в сарказме с Артёмом она не желала. – И не надо хамить.

– Да, ещё такая просьба. Моя пижамная рубаха вся пропотела, стала такая вонючая, что просто фу. Распорядитесь насчёт постирать.

Медсестра уставилась на Артёма взглядом социального работника при исполнении, увидевшего очередного обожаемого посетителя. Походкой контуженного аристократа Артём продолжил путь, приветствуя встречных пациенток полупоклоном.