Дурной глаз

– Ключи, – повторил он зло и опять наставил пистолет на женщину. Целился в голову. – У меня язык устал талдычить это слово. Моя девушка у вас. Я заберу её, а вы меня к ней проводите. После этого мы расстанемся, друзьями или нет – зависит от вас.

– Проводить? – Рязанцева нервно хохотнула. – Вас к ней? А ведь мысль!

Она всплеснула руками.

– Охотно! Отлично! Оптимально, чёрт возьми!

Артём, готовый к тому, что противница начнёт отпираться, ощутил укол тревоги. Холодный призрачный палец перебежал с его спины и упёрся в сердце. Рязанцева не проявляла страха, и это заставило Артёма усомниться, что он контролирует ситуацию.

– Нет, вы не представляете, во что ввязываетесь, – проговорила Рязанцева почти сочувственно. – Глупыш. Маленький глупыш!

– Не пугайте меня вашей сектой мужененавистниц. Что тут у вас? Обряды совершаете? Добываете из мозгов эликсир молодости? Вот только мои друзья в курсе, где я есть, а уж они напрягут и копов, и даже ФСБ. Если только не захотят справиться своими силами, а это, уверяю, вам понравится ещё меньше.

– О-у! – врач закатила глаза в деланном испуге.

– Они уже в пути. И когда приедут сюда, нагнут раком весь ваш вонючий городок.

На вешалке в углу кабинета висел больничный халат. Артём снял и накинул его на согнутую руку, чтобы прикрыть пистолет; как раз вовремя – в дверь заглянула медсестра. Артём отступил за спину Рязанцевой. Медсестра с подозрением, прищурившись, смотрела то на него, то на содержимое ридикюля, рассыпанное по кушетке.

– Всё в порядке, Галочка, – успокоила Татьяна Петровна. – Пациент хочет, чтобы ему устроили экскурсию. Особенную экскурсию, понимаешь? – Она оглянулась на Артёма. – Проще простого.

У Артёма началось головокружение. Лицо медсестры Галочки слилось в одно пятно и поплыло по комнате облачком телесного цвета. Он взмолился, чтобы никто не заметил его состояния, и его молитва, похоже, была услышана.

– Возвращайся на пост, – продолжала Рязанцева. – До шести принеси мне журнал рождений, оставь в кабинете, если я не вернусь. Не забудь сдать деньги на подарок Анне Сергеевне. И да, пусть девчата операционную готовят.

«Операционную», – мысленно повторил Артём и вздрогнул. Галочка, кивнув, скрылась за дверью.

– Верни её, эй! – опомнился Артём.

Татьяна Петровна достала из ящика стола связку ключей – тяжёлых, чёрных и сально блестящих.

– Вы её тоже собираетесь взять в заложницы? – усмехнулась врачиха. – В пистолете как раз два патрона.

– Нет, – поразмыслив, ответил сипло Артём. – Нет, мне достаточно и тебя.

Он приставил травмат к спине Рязанцевой и подтолкнул.

– Начнём эту… особенную экскурсию.

– Только не давите так сильно этой штукой. Вы вообще обращаться с оружием умеете? – Артём промолчал, и она деланно рассмеялась: – Ну конечно, как же я не догадалась?!

– Из «Осы» можно убить человека.

– Это мне известно, – ответила она почти игриво.

– Значит, обойдёмся без глупостей, – сказал Артём, и они вышли из кабинета.

В коридоре уже собрались зеваки. Четыре пациентки держались на почтительном расстоянии, готовые юркнуть в палаты, если этот страшный, небритый мужчина начнёт себя вести неадекватно, как и положено страшному, небритому мужчине. Маленькие мышки, пугливые, осторожные, но любопытные.

– Это что такое?! – прикрикнула на них с напускной строгостью Рязанцева. – Будущие мамочки, ну-ка, по местам! Ужин ещё не начался!

Женщины попрятались, как будто их и не было. Рязанцева, обернувшись к Артёму, развела руками: тяжело, мол, следить за порядком. Они направились к лестнице, и из-за каждой двери Артём чувствовал взгляды – настороженные, удивлённые… Предвкушающие?

У лифта им встретилась ещё одна пациентка. Подросток лет тринадцати-четырнадцати в полосатом халатике. Она ойкнула, попятилась и скрылась за дверью в хирургическое отделение. Татьяна Петровна невозмутимо стала спускаться по лестнице, но Артём замешкался. Девочка, которая испугалась его, была беременна. Им овладело желание догнать её, схватить, расспросить: что же, наконец, происходит в этой больнице, во всём проклятом городе? Почему госпиталь превращён в роддом?

– Вы идёте или нет? – окликнула врач.

Артём пошёл.

Первый этаж, поворот направо, очередной коридор, пустой, неосвещённый; носилки вдоль стен. Прошли его весь. К концу пути бок Артёма разболелся так, словно с рёбер сняли кожу, облили спиртом и подожгли. На укол обезболивающего рассчитывать не приходилось… Поворот, поворот, предбанник… дверь! Металлическая неокрашенная плита с петлями, напоминающими танковые снаряды, и выглядящая так, словно её установили недавно. Комнатушку одиноко освещала лампочка Ильича, моргающая с цикадным треском. Пока Татьяна Петровна возилась с замком, Артём сделал ещё один звонок Андрею.

– Они прячут Кристину под больницей, – сообщил Артём. – Здесь какие-то подвалы или… тоннели. Я как раз собираюсь спуститься туда и выяснить.