Дурной глаз

Было тепло. Вязкий сквозняк нёс затхлые, болезненные запахи из бездны, долгие времена скрытой от человека и вот – потревоженной им; законсервированные толщами породы, они теперь безостановочно рвались на поверхность и всё не могли иссякнуть. Обволакивали пришельцев. Артём различал запахи сырой почвы, корней вековых деревьев, плесени. В эту смесь фальшивой нотой добавлялось слабое, но отчётливое зловоние, которое Артём почуял у входа в тоннель. Он не представлял, что может его вызывать, оно было совершенно незнакомым, но неожиданно вызвало ассоциацию… воспоминание. Лет десять назад Артём снимал в Москве «двушку». Квартира досталась ему в плачевном состоянии. В первый же день забилась труба на кухне. Вооружившись перчатками, тросом и двумя бутылками чистящей жидкости, Артём приступил к борьбе с засором (попутно решив потребовать от хозяина уменьшения цены за первый месяц аренды). Среди мерзости, которую он выгреб из трубы, попался даже чей-то передний зуб, однако особенно Артёму запомнился комок свалявшихся волос, пропитанных грязным, гнилостным студнем. Как завороженный, Артём рассматривал на ладони гнусную находку, пока ему не показалось, что комок зашевелился. С криком Артём стряхнул его в таз; желе шмякнулось на дно и расплющилось, но уж больше не двигалось (хотя бы и в воображении молодого человека)… Так вот, воняла та штука неописуемо. «Как паховый пот мертвеца, если бы мёртвые могли потеть», – подумал тогда Артём. Если смрад, который сейчас доносился до него, и можно было сравнить с чем-либо, то как раз с запахом волосатого желе из забившейся трубы, усиленным многократно.

Пол был земляной, неровный; Татьяна Петровна шла медленно и неловко. Артём и сам однажды зацепил ногой провод, тянущийся по полу от светильника к светильнику, оступился и вытянул руку в сторону, чтобы не упасть. Ладонь упёрлась в стену, пальцы погрузились в сочащуюся водой почву, во что-то волокнистое и податливое. Он потряс рукой, чтобы смахнуть грязь. С пальцев посыпались влажные комки, но похоже, грязь отпала не вся. Он перевернул кисть и посмотрел на неё. На запястье сидело и шевелило антеннами белое, полупрозрачное насекомое со студенистым телом и огромными незрячими глазами. Челюсти создания открывались и закрывались, словно оно пыталось донести до Артёма некую весть на языке тараканов и жуков. Оно было странно теплым, и оно пульсировало. Не раздумывая, Артём ударил по нему покалеченной рукой, чтобы стряхнуть. Сломанные пальцы отозвались вспышкой острой боли.

Рязанцева обернулась, ничего не поняла и продолжила путь, спотыкаясь через шаг.

Так они и шли, от одного островка света к другому.

Постепенно тоннель становился шире. Корни и ветхая паутина уже не касались головы Артёма призрачными лапами. Наполненного тьмой пространства становилось больше, отчего свет ламп казался совсем эфемерным. Наконец Артём уже не мог видеть потолок, полностью скрывшийся во мраке. В этот мрак безбоязненно ныряла спутница Артёма, её белый халат плыл в черноте, как привидение.

Мысль, которая ему не понравилась: «Она знает это место, я – нет»; и мысль, которая ему не понравилась ещё больше:

«Если она скинет халат и собьёт лампу… у неё появится шанс убежать от меня».

– Долго ещё? – прикрикнул он. Молчание и тишина делали спуск невыносимыми. Кроме шороха шагов и «кап-кап» воды где-то впереди, он не слышал ничего.

– А и всё-таки, – отозвалась женщина. – Кто вам рассказал про нас? Про ключ? Вообще, как много вы знаете?

– Знаю, что пальну тебе в башку, если не умолкнешь, – огрызнулся Артём. Воздух делался всё более влажным, свет вокруг ламп казался воспалённым и режущим глаз, как в «парилке» сауны, когда из черпака плещут на камни. Дышать стало труднее, и Артём подумал, что путь назад может оказаться для него по-настоящему серьёзным испытанием. В висках бýхало, и лёгкая тошнота уже не отпускала его желудок.

Да ещё этот запах… Теперь он преобладал над всеми другими.

– Мы всё равно выясним. У нас глаза повсюду. Весь город полон наших глаз. Кто-нибудь наверняка видел, с кем вы болтали.

– И что тогда?

Рязанцева вздохнула.

– Вы должны осознавать: ваша эта затея ни к чему не приведёт. Вы бы даже из больницы не сбежали. Вас бы перехватили за воротами.

– Сомневаюсь, – буркнул он, жалея, что не засёк время, когда начал спуск в эту пещеру Бэтмена. Ребята должны быть уже на подходе. Лишь бы ему хватило сил на дорогу обратно.

И с врачихой что-то нужно делать.

«Потом решим. Главное – Кристина».

– С девушкой всё в порядке, – сообщила Рязанцева, словно прочитав его мысли. Она как раз входила в темень между одним пятном света и другим; бестелесный голос, какой бывает, наверное, у погруженных в транс провидиц. – Цела и здорова. Вы, небось, понапридумывали бог знает, что.

Она снова появилась в свете. Эта лампа оказалась последней в ряду. Не мешкая, Рязанцева прошла мимо неё.

– Остановись! – крикнул Артём.

– Не бойтесь. Тут хватает естественного освещения. Просто глазам нужно привыкнуть. Идите сюда.

– Естественное освещение?..