Дурной глаз

– Угум, – кивнул Бекешев, потирая широкой ладонью свою бритую, напоминающую подспущенный волейбольный мяч, голову. – Заметь, я тебя не перебиваю.

– Не перебивай, пожалуйста.

– Я тебя не перебиваю! – заорал Бекешев. Затем выдохнул и сказал почти приветливо:

– Продолжай.

– И вот как-то я сбила… ну, наехала на какого-то… не знаю! Оно перебегало дорогу.

– Кто?

– Олень… или собака. Я не поняла. Меня отвлекла Алька своей эсэмэсочкой.

– Так это было животное? – выдохнул Бекешев и поднял лицо к небу, усеянному подрагивающими звёздами. – Ох, слава Богу!

– Ну да… – видя реакцию возлюбленного, Лика приободрилась. – Оно само кинулось под колёса, и… и ты даже не спросишь, как я себя чувствую!

Бекешев, схватив себя за пунцовые уши, присел было перед «Пежо» с разбитой стороны, но тут же вернулся к Лике.

– А почему же, сучья дочь, ты мне не позвонила?

– Я хотела, медвежонушка, – запричитала Лика. – Но у меня айфончик как раз разрядился, зарядничек я дома забыла и… я не знала, что дела-а-ать!..

Она разревелась, с подвываниями. Бекешев от души шлёпнул её по крупу. Тяжёлая рука бывшего тренера по боксу враз оборвала деланую Ликину истерику.

– Вот ведь кулёма. Всю дорогу протрындела по телефону, и вдруг на тебе: разрядился! А чёй-то он разрядился, даже странно!..

– Эта модель хуже держит заряд, чем…

– Я тебе дозвониться не мог вообще, а ты всё это время читаешь за рулём сообщения от своих идиоток подруг! На ходу! Да ты ас вождения! И ты ещё хотела, чтобы я купил тебе «Тигуан»! Вот теперь обязательно куплю, ты, убийца за рулём!

Он опять присел на корточки.

– Ой, дура-а! Садовый гном, – он театральным жестом указал на фигурку гнома, украшающую газон, – умнее тебя.

– Ну что же мне было делать без айфончика?!

– Остановить проезжающую машину. Или дойти до ближайшей заправки, до ближайшего домика и попросить телефон там. Позвонить мне хотя бы, а вообще – на будущее, – в подобных случаях вызывают «гайцев». А ты уехала с места ДТП! Номер, номер где?

– Там, – шмыгнула носом девушка.

– Оставила? Понятно. Лика, я иногда удивляюсь, как ты дожила до такого возраста, тебе же двадцать пять лет, дожила и… и ещё почему-то жива! Ты же абсолютно не приспособлена к простым ситуациям даже!

И Бекешев вскочил, опять теребя себя за уши.

– Это, – сказал он, тыча в машину заскорузлым, точно вырезанным из дерева пальцем, – страховой случай. Если ты сбиваешь какое-либо зверьё, по КАСКО нам полагается выплата. Конечно, когда всё надлежащим образом оформлено. Поэтому не расслабляйся, голубушка, мы сейчас поедем обратно, вызовем ГИБДД и станем их ждать – пусть фиксируют нарушение.

– Как – ждать?

– Долго. Они и два часа могут ехать на вызов. И три. И пять не предел. А как ты хотела?

– Медвежо-онок! – застонала Лика. – Я так уста-ала, так устала! Ты не представляешь, как там было страшно! Давай ты один туда съездишь, а?

– Сдурела? Откуда мне знать, где всё случилось? Полезай в машину и без разговорчиков.

– Смотри, я отмечу на навигаторе, – и Лика юркнула в салон прежде, чем Бекешев успел возразить. – Вот, вот… сейчас… там ещё такой луг, залитый водой, вроде как болотце. Ты это место знаешь… сейчас…

– Ли-ика!

– Да?

– Ты открываешься мне с новой стороны. Оказывается, ты умеешь управляться с навигатором! – И Бекешев издевательски всплеснул руками.

– Вот, гляди.

– Восемьдесят километров отсюда!

– Справа от дороги. Ну, от тебя, значит, будет слева, раз ты поедешь обратно. Ну что, давать навигатор? Давать?

– А-а!

Он выхватил у неё устройство, затолкал в карман худи и застегнул на «молнию», помня о судьбе телевизионного пульта.

– А дай-ка мне свой «айфон», – попросил он затем ласковым голосом.

– За-зачем?

– Проверю, как он разряжен.

Помявшись, Лика протянула ему «айфон». Бекешев криво усмехнулся и с наслаждением шмякнул мобильник на дорожку.

– Мама! – вскрикнула Лика, совсем как Пятачок из советского мультика.

Бекешев растоптал остатки «айфона», сказал: «Ух!» и ушёл в дом. Вернулся с фонариком и присел перед автомобилем. Поводил лучом по расквашенной морде машинки.

Увиденное его озадачило.

Повреждённые части «пыжика» были покрыты мазками чего-то, напоминающего тёмно-коричневую густую грязь, жирно блестящую в свете фонаря. Ни крови, ни шерсти животного Бекешев не заметил, разве что на решётке радиатора налипло нечто, напоминающее клочок бледно-жёлтой безволосой кожи или перепонки. Бекешев отломил с ближайшего куста веточку и поддел обрывок. Тот отделился от решётки со звуком жадного, кусачего поцелуя, которым насильник терзает жертву. Какие-то волокна или нити удерживали клок на хромированной поверхности. Они показались Бекешеву похожими на грибницу. Он отбросил веточку, и перепонка шлёпнулась на прежнее место, словно присасываясь к машине.

А ещё это месиво воняло. «Как у Сатаны изо рта», – подумал Бекешев и удивился, что способен выдавать подобные метафоры – его воображение никогда не отличалось яркостью.

– Так говоришь, это был олень? – спросил он Лику, которая поодаль всё оплакивала свой «айфон».