Дурной глаз

Через лобовое стекло с пятнами от разбившихся ночных насекомых он увидел, что капот успел покрыться грязью, той же самой, что была на бампере и решётке радиатора. Жирная трепещущая масса медленно перемещалась по крышке моторного отсека. Кое-где в ней попадались шишковатые образования, напоминающие опухоли. Самые крупные из них, размером с циферблат наручных часов, шевелились – Бекешеву оставалось надеяться, что от ветра. Приглядевшись к ближайшим, он разобрал, что комки будто сплетены из тончайших паутинок, как коконы, в которых вызревают личинки.

– Лика, – беззвучно произнёс Бекешев посеревшими губами. – Лика, что же такое ты сбила?

Он вспомнил о ди-джее, рассказывающем об инопланетянах, но не решился включить радио. Кто знает, что он услышит на этот раз?

Только теперь он обратил внимание, что, несмотря на приоткрытое окно, салон провонял запахом ползущей грязи – едким, тошнотворным, оскверняющим ноздри. У Бекешева появилось сильное желание смыть его с себя, как мочу, попавшую на кожу.

Внезапно оживший навигатор заставил его подскочить в кресле.

– Отстегните ремни, отстегните ремни, – произнесло устройство чужим, полным запредельной злобы голосом. Так мог говорить убийца детей, доживший до преклонных годов и умирающий от проказы в хосписе для бедняков. – Приближается нечто. Через сто метров сверните направо, к берлоге оборотней. Затем через пятьсот метров поверните налево. Там деревня пожирателей трупов. Двигайтесь через кладбище проклятых на созвездие Звёздных Потрошителей. Смерть! Смерть! Смерть!

Острая боль впилась в кисть правой руки Бекешева, продолжавшего по привычке сжимать рулевое колесо. Он заорал. Взглянув на руку, увидел расползающееся чёрное пятно между большим и указательным пальцами. От ожога поднимался дымок, и к вони, заполняющей внутреннее пространство машины, добавилась нотка горелого мяса.

Бекешев поднял голову. Потолок автомобиля покрывали дрожащие капли слизи. Одна из них отделилась от поверхности и упала точно в правый глаз Бекешева. Раздалось влажное шипение, и в голове Бекешева словно взорвалась маленькая сверхновая. Он хрипло взревел. Горячая жидкость потекла по его щеке из правой глазницы.

– Пункт назначения! – объявил навигатор. Бекешеву стало ясно: это и есть голос «Пежо»… или того, во что «Пежо» превратился. – Сожмите зубы и яйца. Мы нарушали правила, мы веселились на все сто, но сейчас всё закончится. Спасибо за компанию, надеюсь, вам понравилось, приходите ещё и приводите друзей!

Из вентиляционных решёток на панели в салон с чавканьем хлынула грязь, потянулась к Бекешеву жгучими протуберанцами. Навигатор расхохотался.

Бекешев бился в кресле и выл. Бился и выл. И снова выл. А потом перестал.

Но прежде, чем разум, а затем и жизнь покинули его, он успел заметить ещё одну странность.

Машина больше не ехала. Она… ну… она как бы бежала.

Неслась вскачь, как на коротких, кривых, разного размера лапах.

Впрочем, Бекешев уже утратил способность удивляться.

Скоро он утратил и все другие способности.

***

Лика проснулась резко, словно её выдернули из сна. Растерянная, дезориентированная, оглядела гостиную, пытаясь понять причину внезапного пробуждения. Сквозь шторы сочился серо-синий свет раннего утра, придавая предметам чужой, диковатый вид. В этот момент снаружи раздался глухой сильный удар.

Лика вскочила с дивана, на котором задремала, дожидаясь Бекешева, и, поправляя растрёпанные волосы, заспешила на улицу в одном халате и тапочках на босу ногу. Бараньи котлеты на столе в гостиной давно остыли и выглядели грустными.

– Медвежонок? – позвала она, выйдя на крыльцо. Рассветный ветерок обхватил её икры холодными колючими руками: «Привет, вот и я, а следом за мной движется сентябрь, он неизбежен, лето оставило эти края навсегда».

Она заметила «Пежо» за воротами и заторопилась навстречу вернувшемуся возлюбленному.

На полпути от дома она остановилась. Что-то было неправильно с машиной. Совсем не так.

«Пежо» качнулся и удар повторился.

Затем автомобиль заворочался и приподнялся над землёй. Сквозь прутья калитки Лика разглядело нечто, напоминающее корни могучего дерева. Это нечто росло из левого бока «Пежо».

Третий удар пришёлся по воротам, заставив их содрогнуться. Лика взвизгнула. Непонятым образом автомобиль поднялся над воротами, и лучи многочисленных фар – их теперь стало полдюжины, больших и маленьких, разных форм, разбросанных в беспорядке по рылу «пыжика», – пригвоздили девушку к земле.

С четвёртым ударом вышибло ворота. Одна сорванная створка врезалась в стену дровяной баньки. Другая, кувыркаясь, прокатилась по газону, сминая голубые ёлочки, которые высаживал Бекешев, и давя садовых гномов. Автомобиль шагнул во двор.

У него теперь имелись ноги. Коричневые, корявые, словно свитые из жгутов и сучковатых корней, одни длиннее, другие короче.

«Пежо» вернулся.