Дурной глаз

Снаружи заметно стемнело, и блеклый свет солнца создавал эффект светофильтра, как на обработанном в графическом редакторе снимке. Денис задумался над тем, как бы мог называться такой фильтр. «Похороны в ноябре» или «На дне трясины», но уж точно не «Винтаж» и не «Девичий сон», которым отдавали предпочтение знакомые ему фотомодели. Воздух сделался таким влажным, что им можно было утолить жажду. Они обошли вокруг дома. У калитки Денис остановился и, поколебавшись недолго, достал из сумочки ключи и документы от «Гранты».

– Возвращайся к машине и жди меня, – сказал он Самире. Смотрел он в этот момент на пролом в заборе. – Дай мне максимум полчаса. Если что непредвиденное случится, действуй по обстоятельствам. Водить умеешь?

– Ты идёшь туда? – Это казалось настолько невероятным, что Самира повторила вопрос.

– Сердце ведьмы так и не нашли, помнишь? – откликнулся Денис. Он понял, что назвал Маму Киру ведьмой, и поёжился. – Полагаю, Чобит закопал его там.

Его собственное сердце колотилось, хотя сам он выглядел отрешённым.

Денис направился к забору. У пролома он замешкался, и у Самиры появилась надежда, что он передумал. Денис обернулся. Его мимолётное сходство с Чобитом испугало девушку. Та же одержимость. Денис словно не принадлежал себе.

– Ради этого мы сюда и ехали, – произнёс он. – Не узнаем, что там, в конце – и вся поездка лишается смысла. Ей надо обрести… – Денис пощёлкал пальцами в поисках нужного слова, – законченность.

И он шагнул на проложенную Чобитом тропинку за забором.

Подстёгиваемая страхом остаться одной, Самира бросилась за Денисом. В каком-то смысле, она тоже не принадлежала себе.

Они были как два героя ужастика, которые, вызывая недоумение зрительного зала, идут в логово маньяка вместо того, чтобы убежать.

Для персонажей фильмов такие бестолковые поступки обычно ни к чему хорошему не приводили.

Самира ступила на тропу, и заросли приняли её. Как вода в трясине, сомкнулись за ней – и над нею.

***

Бурьян шелестел. Этот липкий животный шорох вызывал у Самиры ассоциации с перистальтикой пищевода и никак не вязался с растениями. Она старалась сжаться, чтобы не задевать лишний раз перезрелые, полные гниющего сока стебли и не слышать шелест, который не просто её нервировал, а по-настоящему пугал. И всё равно, ей это плохо удавалось. Стебли, казалось, сами тянулись к пришельцам, чтобы лопнуть и обрызгать их коричневатой жидкостью с запахом трясины. Местами бурьян отступал, и его сменял кустарник с голыми ветвями, напоминающими паучьи лапы. Они плохо ломались, почти не гнулись, и приходилось продираться сквозь них, подныривать, а каждая ветка норовила оцарапать щёку или вырвать пучок волос. Почва под ногами всхлипывала. Самира чувствовала себя сбитой с толку, и единственным ориентиром для неё была спина Дениса, маячащая впереди. Она пыталась, но так и не могла его догнать. Каждый раз, когда его спина исчезала из поля зрения, она начинала паниковать. И не только из-за страха заплутать в этом гибельном месте – ей стало казаться, что кто-то идёт по их следам. Играет с ними. Она слышала мощное дыхание, но боялась оглянуться. Подкрадывающееся оно только этого и ждало.

Очередная полоса кустарника отступила, и они вошли в заросли старой желтушной крапивы высотой в полтора человеческих роста. Трава растеряла свой яд, но шёлковые вкрадчивые прикосновения её листьев к щекам заставляли Самиру вздрагивать от отвращения. Крапива словно пробовала девушку на вкус. Самира вся покрылась пыльцой, колючкам и соком растений. Несмотря на холод и сырость, её мучала жажда. Горло превратилось в пересохший колодец, забитый мусором. Нос заложило, и ей пришлось дышать ртом. Тем не менее, она не могла и подумать о том, чтобы вернуться. Это место, эти заросли обладали силой – злой, первобытной и сумасшедшей. Самира могла бы поделиться своими мыслями с Денисом, но едва ли её спутник это оценил.

Продираясь сквозь особенно густые заросли, Самира прикрывала лицо руками. Поэтому, когда Денис внезапно остановился, она сослепу врезалась в него и чуть не сбила с ног. Он вскрикнул раздражённо и испуганно. Столкновение разрядило обстановку, и страх Самиры отступил, пусть и ненадолго. Она небрежно извинилась.

– Вон, – Денис ткнул пальцем перед собой и посторонился, пропуская её. Протиснувшись вперёд – без особой охоты – Самира увидела на листе крапивы круглое бурое пятнышко размером с пятирублёвую монету. Углубившись в заросли, они обнаружили на стеблях ещё два пятнышка поменьше. У Самиры не было сомнений в том, что это за жидкость. Чобит указывал им путь каплями собственной крови.

– Мы близко, – прохрипел Денис и оказался прав. Их путь до цели окончился ровно через пятьдесят шесть шагов – Самира считала.