Дурной глаз

– Ты когда-нибудь думал о том, что чувствует женщина после того, как её мужчина сделает своё дело, отворачивается к стенке и принимается храпеть? – озадачила она Игната неожиданным вопросом. – Какие мысли приходят ей в голову? Одиноко ли ей?

Он хмыкнул.

– А разве я храплю?

– Уж поверь, – произнесла Лия. – Ты всегда засыпаешь первым.

Она легла на спину и уставилась в потолок, по бледному полю которого пробирались к углам костлявые тени заоконных деревьев.

– Обещаю не заснуть раньше тебя, – сказал Игнат слегка раздражённо. Его возбуждение сошло на нет так же быстро, как и появилось.

– Кто-то смотрел на меня, – в очередной раз произнесла Лия всё тем же сомнамбулическим тоном.

– Может, это был домовой. – Игнат предпринял последнюю попытку поднять ей настроение. – Не бойся, они, вроде, добрые.

– Это был не домовой, – ответила она бесстрастно. – И он не был добрым.

Игнат некоторое время наблюдал за ней. Как опускается и поднимается её грудь под нагретым одеялом. Как трепещут в темноте ресницы, будто слетевшиеся мотыльки, слетевшиеся на свет да вдруг его потерявшие. Гадал, какие мысли перешёптываются в её голове. Лия была художницей, он – риелтором. Он получал достаточно, чтобы жена могла не работать, сидеть дома и писать свои картины – по большей части, авангардные. И вот к чему привело слияние её причудливой фантазии с уймой свободного времени: к закидонам. Думая подобным образом, Игнат не заметил, как провалился в сон – опять вперёд Лии.

Не сдержал обещание.

***

август

День обещал стать одним из самых удачных в этом году, особенно учитывая кризис, охвативший рынок недвижимости. Игнат провернул сделку по продаже квартиры, да не какой-нибудь, а пятикомнатной в престижном районе Питера. Вовка Зуев, у которого он перехватил клиента, изведётся, когда узнает. Перед возвращением домой Игнат купил Лие в подарок серебряный кулон с изумрудом, а в гипермаркете, куда заехал за продуктами, спонтанно приобрёл брендовую майку с надписью We Are The Champions, уже для себя. Он это, чёрт возьми, заслужил – и не только это. Вернувшись, не стал звонить в квартиру, как обычно, а открыл дверь ключом. Хотел устроить жене сюрприз. Он ещё не знал, что настоящий сюрприз ждёт его за порогом.

В начале совместной жизни супруги предполагали, что одна из комнат в их трёшке на Лиговском станет детской. Когда Лие поставили диагноз «бесплодие», а лечение не дало положительных результатов, комната превратилась в студию, где Лия стала заниматься живописью. Некоторые из её странных картин даже продавались. Весной у неё была выставка в «Эрарте», чем она очень гордилась. Игнат делал вид, что разделяет её гордость, но продолжал надеяться, что однажды в третьей комнате появится детская кроватка, а странные картины навсегда отправятся в гараж, где, как он полагал, им самое место – среди мышей и пауков.

Игнат прокрался в студию и застал там жену, склонившуюся над бюро, где она хранила свой инструментарий. Начатая картина – что-то ярко-жёлтое, перечёркнутое голубыми трепещущими разводами и напоминающее Игнату яичницу – стояла на мольберте в центре комнаты. Было похоже, что Лия давно к ней не притрагивалась. Он шагнул на цыпочках, но паркет скрипнул, и Лия среагировала – не просто вздрогнула, а почти подпрыгнула, быстро обернулась, как человек, застигнутый за чем-то преступным или постыдным, и захлопнула крышку стола. На лице жены одна эмоция молниеносно сменила другую: испуг, облегчение, удивление, радость… настороженность и опять радость.

– Господи! – Она дотронулась до своего подбородка кончиками пальцев. – Нельзя же так. Заикой сделаешь.

И засмеялась. У неё был особый дар – смеяться над вещами, который другой человек счёл бы не просто несмешными, а банальными, наподобие фразы «Который час». Будто в голове Лии происходили только ей известные алхимические процессы, которые связывали обыденные события или слова в уморительные сочетания. Эта особенность Лие невероятно шла, и её одной когда-то хватило, чтобы Игнат влюбился.

– Помнишь ту элитную квартиру, которую я вёл? Из-за которой разосрался с Зуевым? – Не самое торжественное начало, отметил он про себя, но сказанных слов не вернёшь, и Игнат продолжил в том же ключе: – Продал! Наконец-то! И угадай, какие комиссионные!

– Игнат…

– У тебя три попытки! – перебил он. – Угадывай!

– Ты мой молодец… Игнат, я…

– Первая попытка, давай-давай!

– Дай…

– Подсказки не будет!

– Послушай же. – То, как кротко произнесла это Лия, заставило его остановиться.

– У нас… – сказала она и запнулась, словно выдохнула весь воздух. Сбитый с толку, Игнат уставился на Лию. – Игнат, у нас будет ребёнок. У нас получилось!

Теперь уже его лицо отразило чехарду эмоций: удивление, неверие, радость, ошалелый восторг. Он сграбастал Лию в объятья и сжал так сильно, что она взмолилась:

– Прекрати, ты сломаешь мне кости.

– Да. – В лёгком испуге Игнат отпустил Лию и взглянул на неё так, будто увидел впервые. – Да-да, конечно, да-да.