Душа меча

– Будь они неладны, эти сагари, – проворчала синяя ведьма, распрямившись и наградив раскачивающуюся голову презрительным взглядом. – Чтоб вы все сгинули! Более бесполезного существа в царстве смертных и представить нельзя.

Тут уже я закатил глаза. Сагари называли злобных существ, рождавшихся из душ лошадей, чьи тела оставались гнить после гибели. Несмотря на жутковатый вид, они были безобидны и могли разве что свешиваться с ветвей и кричать, хоть и известно, что некоторые люди умирали от страха после такого. Куда сильнее, чем сами сагари, тревожил их пронзительный крик, разлетавшийся на мили вокруг. На пустынной дороге он раздражал бы, но не более того, а здесь, в Тысячеглазом лесу, он мигом оповестил о нашем появлении всю чащу, всех демонов, призраков и ёкаев, что только тут обитали.

Взмахом меча я перерубил шею сагари, и жалкая лошадиная голова полетела на землю. Упав с глухим стуком и очередным воплем, она растаяла, оставив после себя лужу грязи.

На миг воцарилась тишина, и я почувствовал, как лес насторожился, разглядев нас среди теней. Мои губы тронула усмешка. Что ж, нападайте, если так. Я уже почти целую неделю не бился, а Камигороши изголодался по крови. Шлите ко мне эти ваши шайки душегубов, мстительных юрэев и чудовищ-великанов, таящихся в чаще. Страсть как мечтаю о маленькой бойне.

Я обернулся к сестрам. Ведьмы напряженно вглядывались в чащу – тоже предчувствовали что-то.

– Надеюсь, вы готовы к битве. Теперь все знают, где мы, и скоро начнется веселье.

Вид у ведьм был взволнованный. Да, они и сами принадлежали к демонам и могли похвастаться силой, о них ходило несколько легенд в мире смертных. Но в Тысячеглазом лесу даже демонам было чего бояться. Например, разъяренных созданий, порабощенных злом и не пекущихся о легендах, тех, кто не боится напасть даже на óни. Тысячу лет назад я был самым могущественным демоном-генералом Дзигоку, и никто не смел выступить против меня; теперь же я уменьшился до человечьих размеров и стал довольно-таки съедобным на вид.

Чем глубже мы заходили в лес, тем темнее и гуще он становился. Теперь зло сочилось из самих листьев, туман клубился у наших ног, а земля стала мягкой и пугающе теплой, точно по-прежнему полнилась кровью тысяч несчастных. Я сомкнул когти на рукояти Камигороши, предчувствуя: что-то вот-вот случится.

И точно: нечто увесистое и округлое мелькнуло в ветвях и полетело в спину синей ведьмы. Человечья голова, отделенная от тела, белая и объятая жутковатым красным светом, вырвалась из чащи, обнажив ряд острых, точно у акулы, зубов. Голова огласила лес криком, а ведьма, развернувшись, вскинула руку, чтобы ее рассечь, но та успела сомкнуть челюсти у колдуньи на предплечье, а через мгновенье послышался влажный треск и повеяло кровью. Ведьма завопила. Как зачарованный, я наблюдал за головой, которая взвилась в воздух с костлявой рукой в зубах. Заработали челюсти, разрывая плоть и хрустя костями, и вскоре конечность ведьмы была проглочена. Смерив свою жертву взглядом, голова широко улыбнулась бесцветными губами, показав окровавленные клыки, и облизнулась под гневный крик колдуньи.

Среди ветвей замелькали новые головы – на этот раз их было уже с дюжину, и они набросились на нас, распахнув рты. Зубы, походившие на обломки стали, жадно стремились урвать кусок мяса. На меня с воем ринулась женская голова, за которой, точно рваное полотно, реяли волосы, и я рассек ее надвое. Она рассыпалась облаком красновато-черного тумана.

Остальные головы замерли и уставились на меня, но их изумление мгновенно сменилось пламенным гневом. Я вскинул меч и шагнул вперед.

– Что такое? – съязвил я, размахивая окровавленным Камигороши. – Не по зубам вам такой соперник? – Головы ничего не ответили, только осклабились, но видно было, что они прекрасно поняли все что я сказал.

Пронзительно заверещав, стая ринулась на меня, и в венах забурлил адреналин. Я издал боевой клич и кинулся им навстречу. Ко мне поспешило первое чудовище, метя прямо в лицо. Пасть оно раскрыло так широко, словно собралось откусить мне голову. Лезвие Камигороши угодило твари точно между зубов и рассекло ее надвое, после чего меч мгновенно накинулся на следующую, подлетевшую слева. Прочертив на ее лице кровавую линию от лба до подбородка, Камигороши заставил тварь с воплем отпрянуть. Я обернулся, выставил руку вперед и вонзил когти в бледный лоб следующей головы. Они увязли в мягкой, гнилой плоти. Пока голова вопила, рычала и пыталась укусить меня, я вскинул меч и всадил его ровно промеж глаз, пригвоздив чудовище к земле.

Оно со стоном исчезло. Остальная стая замешкалась, отлетела чуть подальше и уставилась на меня. Я покосился на трех сестер: красная и зеленая заслоняли спинами синюю, которая лежала на земле и выла от боли. Ведьмы стояли, вскинув когтистые руки, и что-то негромко пели.