Душа меча

Гашадокуро ничего не ответил – может, потому что попросту не умел говорить, – но его гигантские челюсти приоткрылись и кости угрожающе застучали. Он вскинул руку, точно собираясь уничтожить нас и мост, на котором мы стояли, и я невольно схватился за Камигороши.

– Кажется, караульный вас не признал, – заметил я, готовясь отскочить от гигантской ручищи. – Не хотелось бы, конечно, губить такого дорогого цепного пса, но, если он нас не пропустит, мне придется осчастливить местных падальщиков.

– Пароль! – рявкнула синяя ведьма, повернувшись к одной из сестер. – Помнишь пароль? Это единственное, что он поймет.

Рука гашадокуро зависла почти что над нами. Я схватился за меч и уже начал вынимать его из ножен. Зеленая ведьма округлила глаза, подняв их на гигантский скелет.

– Смерть империи! – крикнула она, и ее голос эхом разнесся по ущелью. – Да здравствует великий и ужасный Владыка демонов! И пусть все человечество содрогнется пред сокрушительным возвращением господина Генно!

Гашадокуро дрогнул и застыл, а потом с протяжным скрипом опустил руку. Я фыркнул и убрал Камигороши в ножны.

– Неужто это надо кричать всякий раз, как вы захотите перейти мост? Представляю, как раздувается эго Генно!

Ведьмы пропустили мои слова мимо ушей. Мы миновали неподвижного гашадокуро, дошли до конца моста и остановились у ворот замка.

Точнее, у того места, где прежде были ворота. Мост заканчивался аркой, чей деревянный остов, некогда нарядный и резной, теперь прогнил и стал осыпаться, но вместо дверей, ведущих во внутренний двор, нас встретила длинная каменная стена.

Я покосился на ведьм. Три сестры хором вздохнули, точно поверить не могли, что и впрямь придется разбираться с таким препятствием. Красная, помрачнев, подошла к стене, подняла когтистую ногу и звучно пнула преграду.

– Нурикабэ! Глыба безмозглая, я же знаю, что ты нас видишь! А ну впусти!

– Кто это желает вторгнуться во владения господина Генно?

Голос был жутковатый и низкий, а в самом центре стены вдруг вспыхнул единственный красный глаз и уставился на ведьму. Я покачал головой. Нурикабэ – ёкай, который был, по сути, живой стеной, – промышлял тем, что сбивал с толку и злил путников. Обычно нурикабэ загораживали вход куда-нибудь – в дом, в пещеру, а порой даже лесную или горную тропку, – сливались с окружающей обстановкой так, что и не заметишь, и наотрез отказывались сдвинуться с места. Их нельзя было сокрушить и преодолеть, а попытки сделать это могли стоить несчастному путнику жизни. К счастью, нурикабэ на свете осталось не так уж и много. Они были глупы, медлительны и невероятно живучи. Иногда их можно было прогнать или сместить обманом, но, если нет, оставалось только одно – уничтожить их, иначе ни за что тебя не пропустят.

Красная ведьма нетерпеливо фыркнула.

– Это же мы! Не видишь, что ли? – прошипела она. – А ну в сторону! У нас важное дело к господину Генно.

Распахнулся второй красный глаз – на этот раз ближе к нижнему углу стены – и завращался, разглядывая нас.

– Тебя я узнаю́, – медленно прогремел ёкай, обращаясь к ведьме. – И их – тоже. А вот его – нет. – Оба глаза остановились в глазницах и злобно уставились на меня. – А господин Генно мне строго-настрого запретил впускать тех, кого я не знаю.

– И его-то ты не знаешь? – вознегодовала зеленая ведьма. – У тебя что, глаз нет, глупое ты существо? Это же Хакаимоно Разрушитель, один из четырех великих генералов Дзигоку, Первый О́ни Дзигоку!

– Хакаимоно? – Ёкай медленно моргнул и словно бы еще глубже ушел в землю. – Это имя мне незнакомо.

Я выдохнул. Все это было забавно… и нелепо. Мне подумалось, что я мог бы перемахнуть через стену, вовсе избежав столкновения с нурикабэ, но проникать в замок Генно тайно, точно шиноби, мне не хотелось. Владыка демонов знал о моем визите; так зачем же выставил на моем пути эту дурацкую преграду?

– Значит, не пустишь меня? – спросил я, и красные глаза на каменном теле нурикабэ сверкнули гневом. Я выхватил Камигороши, и лезвие вспыхнуло пурпурным огнем перед монстром. Ведьмы бросились врассыпную – они прекрасно знали, что мешаться не стоит. На бесформенной стене проступило еще три глаза, потом в стороны с грохотом отлетели осколки камня и комья земли, и две мощные руки отделились от стены, стиснув огромные кулаки. Я усмехнулся, вскинул Камигороши и принял боевую стойку. – Что ж, тогда мне придется пробить себе путь.

– Довольно! – прогремел чей-то голос. Над головой у меня замерцала в лунном свете полупрозрачная, бледная фигура широкоплечего человека в белоснежном платье с широкими длинными рукавами. Волосы у него были длинные, собранные в пучок на затылке, а усы, начинавшиеся над верхней губой, тянулись через всю грудь, почти до самого пояса, и напоминали драконьи. Взгляд у него был острым, как и форма бровей, но сильнее всего остротой поражал подбородок. Лицо напоминало своей формой лезвие клинка. Он мрачно сдвинул брови.