Душа за работой: от отчуждения к автономии

В этом случае богатство перестаёт быть наслаждением, реализуемым в пространстве предметов, тел и знаков, и трансформируется в ускоренное, разрастающееся вширь производство отсутствия всего перечисленного. Отсутствия, переходящего в меновую стоимость и в тревожность.

И теперь мы в состоянии дать ответ на интересующий нас вопрос: как могло получиться, что труд снова завоевал центральные позиции в системе социальных предпочтений? Почему общество снова полюбило труд? Капитализм с его политикой открытых дверей настолько иссушил сферу социальной защиты, что ныне трудящиеся вынуждены примириться с изначально предлагаемым им шантажом: или умереть, или же трудиться столько и таким образом, как того хочет хозяин. Но имеется и другой ответ, и он касается обеднения повседневной жизни, взаимоотношений с ближними, выхолащивания эротической составляющей коммуникативного опыта.

Подытожим: причиной вновь пробудившейся любви к труду становится не только снижение материального уровня работников, обусловленное крушением социальных гарантий, но и оскудение повседневного существования и коммуникаций. Трудящиеся вновь полюбили свой труд, потому что экономическое выживание становится для них всё более сложной задачей, а также и потому, что жизнь в больших городах становится ужасающе унылой, так не лучше ли променять её на деньги?

Труд, коммуникация, сообщество

Слово «предприятие», которое в эпоху промышленного капитализма означало всего лишь определённую организацию капитала в экономических целях (с целью эксплуатации человеческого труда, накопления ценностей), в наше время имеет более сложный смысл. Интересующее нас понятие что-то ещё сохранило от первоначального смысла, который вкладывали в него гуманисты. Но теперь это более сложное понятие – оно обозначает инициативу, которую берёт на себя человек и которая направлена на преобразование мира, природы и взаимоотношений с окружающими.

Разумеется, предпринимательство развивается в контексте капиталистической экономики, а посему его границы полностью совпадают с ключевыми компонентами капиталистического уклада (эксплуатация наёмного труда, производство дефицита, грубое навязывание основанных на законе сильного правил). Но именно на эту двусмысленность как раз и надлежит обратить особое внимание. Предприятие подчинено правилам капиталистической игры, но всё-таки предпринимательство и правила игры не одно и то же. Именно указанная потенциальная бифуркация и обусловливает безнадёжные попытки обрести свободу, человечность и счастье там, где правит бал накопление богатства.

Вложение желания является составной частью труда с того момента, когда общественное производство начало внедрять в себя всё более обширные сегменты умственной деятельности и компоненты символического, коммуникативного, эмоционального характера.

В процесс когнитивного труда вводятся именно те элементы, которые можно считать «слишком человеческими», не мышечные усилия, не физическая трансформация материи, но коммуникация, создание ментальных состояний, эмоции, воображение, вот те продукты, к которым применяется производственная деятельность.

Промышленный труд традиционного типа, в особенности в той организационной форме, какая имела место на фордовской фабрике, никоим образом не соотносился с наслаждением, разве только подавлял и вытеснял его, препятствовал наслаждению. Он также никак не был связан с коммуникацией, занятые на конвейере рабочие вообще не могли общаться между собой, а в целом коммуникация тогда носила фрагментарный и затруднённый характер. Промышленный труд означал в первую очередь тоску и страдание. Об этом можно судить по документальным свидетельствам рабочих-металлургов; свидетельства эти собирали социологи, в 1950—1960-х годах изучавшие условия отчуждения и разобщённости трудящихся.