Душа за работой: от отчуждения к автономии

Информационный работник в некоторых отношениях схож с ремесленником, ведь нередко он в состоянии самостоятельно организовать своё время и свои отношения с людьми. Однако его устремления реализуются в рамках общей, ярко выраженной тенденции к детерриториализации и к стиранию идентичностей. Желание проявляет себя именно в перемещении из одной точки производящей сети в другую, в улавливании тех информационных фрагментов, которые следует рекомбинировать в рамках постоянно изменяющегося контекста. Когда ремесленник, тесным образом связанный с потребностями закреплённого на определённой территории сообщества, вкладывал в свою работу желание, подобное вложение приносило ему успокоение. Совершенно иначе обстоит дело с информационным работником: для него вложение желания становится источником тревожности; к тому же рамки этого вложения постоянно изменяют свои очертания. Движение, перемещение, смена перспективы, установление новых связей… На профсоюзном жаргоне всё это именуется гибкостью, а для работника традиционного типа всё это воспринимается как опасность, как угроза его социальному статусу. Напротив, для информационного работника здесь одновременно и источник желания, и источник производительности его труда. Нет сомнения в том, что опыт, познание и постоянное движение одновременно являются основополагающими аспектами существования и контекстом трудовой деятельности.

Когнитивный труд это главным образом коммуникативный труд, иначе говоря, коммуникация, поставленная на службу труду. В определённом смысле это может означать обогащение труда. Но чаще всего речь идёт об обеднении коммуникации, ведь в этом случае коммуникация утрачивает свою незаинтересованность, перестаёт доставлять удовольствие, не обеспечивает эротического контакта и превращается в экономическую необходимость, в фикцию без наслаждения. Не все формы, которые определяются как виды ментальной деятельности, связаны с коммуникацией, изобретением и творчеством. Особенность информационного труда заключается в том, что он не может быть сведён ни к одной из категорий, включая и детерриториализацию, и автономию, и креативность. Сидящие у мониторов компьютерщики ежедневно по тысяче раз воспроизводят одни и те же операции; их работа сходна с трудом промышленных рабочих.

Но нам надлежит вычленить здесь элемент новизны. А именно тот факт, что креативный труд в рамках сети обладает бесконечной гибкостью, подвержен быстрому разложению на составляющие и последующему демонтажу. Именно в этом отрицании идентичности и усматривается источник его чаяний и его тревожности. В рамках умственного труда следует выделить собственно когнитивный труд, по ходу которого интеллектуальные ресурсы вкладываются в форме постоянной креативной детерриториализации, и умственный труд исполнителей (в количественном отношении приоритет именно за последним).

Следует разграничивать «интеллектуальных работников» (brain workers) и «сетевых работников» (chain workers), в том числе и внутри самого цикла умственного труда. Однако нам следует сосредоточить внимание на самых инновационных и самых специфических формах, поскольку именно в них заключена та тенденция, которая преображает всё общественное производство.

Когнитивный труд в сети

Чтобы уяснить себе, сколь существенно изменилось в последние десятилетия понимание труда обществом, и как складывалась культурная и психологическая зависимость от труда со стороны работников, мы должны проанализировать вложения желания в сферу информационного производства и формальные особенности складывающихся на производстве отношений.

Благодаря технологическому обновлению производства было положено начало двум различным, но связанным между собой процессам. Первый – это дигитализация, иначе говоря, сведение отдельно взятых фрагментов трудовой деятельности в единый информационно-производственный поток, который обеспечивается телематической сетью. Второй – дробление производственного процесса на бесчисленное множество отдельных производственных островков, формально автономных друг от друга, но скоординированных друг с другом и в конечном итоге в з аимо з ави симых.