Душа змея

– Всерьез думаешь, что такая книга была написана чернилами для ученических шуток? – бесцветным голосом уточнил Вяз.

– Нет, но вот испортить такими чернилами ее вполне могли. И всерьез думаю, что Никола ничего этого не делал. И собираюсь разобраться. Пойдем, – Лавр повернулся к Николе.

– Куда? – в один голос спросили Вяз и Никола.

– Ну, кроме Ивы только еще один иномирец может знать, кто, когда и что чем писал, – уверенно ответил Лавр.

Старый Ой. Никола вздохнул. Он бы лучше сейчас пошел к Иве, чем еще раз в Лес, но не мог никому в этом признаться.

– Ну попробуйте, если так тебе будет спокойнее, – нехотя согласился Вяз. Последняя надежда избежать визита в Лес исчезла. – Только осторожнее, Лавр, умоляю. Ой сегодня тоже, скорее всего, не в духе.

– Могу сходить один, если боишься, – Лавр заметил замешательство Николы.

Никола тянул с ответом. Он еще раз оглядел комнату. Полный решимости Лавр, бледная взъерошенная тень с синяками под глазами в зеркале, печальный Вяз, растерянная Элоиза. Никола задержал взгляд на маленьком расшитом нагрудном кармане ее рубашки. С тоской пришла внезапная уверенность, что карта там. Безнадежно. Сейчас – точно.

– Нет, я пойду, – Никола встал с места. – Не все же тут сидеть трястись. И со мной будешь ты.

– Я бы не особо на что-то рассчитывал, – Вяз погладил Элоизу по волосам. – Но бездействие невыносимо, понимаю. Возвращайтесь поскорее, хорошо?

* * *

Они брели молча и, несмотря на наставления Вяза, совсем почему-то не торопились. Лавр на первый взгляд не растерял своего обычного боевого настроя, но по тому, как он чуть не пропустил нужный поворот, как хмурил брови, как схватился за клинок от далекого неясного шороха, Никола вдруг понял: ему тоже страшно.

Путь тянулся просто бесконечно, Корабль будто сделался еще огромнее. А его размеры и без того ужасали. В человеческих текстах были записи о строительстве корабля: никто и поверить не мог, что удастся создать что-то настолько внушительное – ох, сколько раз в первые годы Никола терялся в этих переходах! – и при этом способное взлететь. И что иномирцы сумеют совладать с этой конструкцией. Но Корабль словно впитал в себя часть их магии – и безропотно принял и этот чужеродный ему народ, и их невероятный Лес, и даже примирился с дикими обычаями и нравами. В этом полете было поровну обреченности и надежды. Извинение человечества, созданное из сплошного металла и отправленное в холодный космос.

Чем ближе они подходили к Лесу, тем медленнее шли.

– Ты боишься Оя? – решился наконец спросить Никола, когда Лавр начал совсем уж плестись, едва ли не шаркая.

– Конечно, нет, – Лавр расправил плечи. – Глупости какие.

– Я к тому, что еще медленнее – это уже просто на месте застыть.

Лавр остановился.

– Просто если Ой вдруг не даст ответа, то у меня больше нет никаких идей. Если бы все происходило до Отлета, мы бы нашли где тебя укрыть. Но тут…

– Но тут тоже все как-нибудь уладится, вот увидишь, – Никола выдавил из себя улыбку. Обычно из них двоих Лавр утешал и грубовато подбадривал. – Пойдем. Это точно лучше, чем в сотый раз продувать Элоизе в съедобное – несъедобное. Не понимаю, что ее так в этом забавляет.

– Просто это чуть ли не единственное, во что ты по-прежнему с ней играешь.

– Вот оно как… – Никола никогда не думал об этом. Но он ведь и правда не участвовал в иномирских забавах, да и людских почти не знал. А Элоизе, оказывается, главное было, чтобы он с ней играл. Никола сжал кулаки, ощутив в этот миг, как сквозь пальцы убегают драгоценные секунды.

– Идем, – Лавр хлопнул его по плечу.

Лес дышал непривычной сыростью и тоской. В этом было что-то смутно знакомое, напоминавшее об утреннем тумане и мшистом грибном духе, но здесь, на Корабле, Никола почувствовал это впервые. Кажется, за несколько часов листья сделались еще желтее, в них появились прожилки багряного.

Старый Ой проснулся, едва заслышав шаги. Он посмотрел на пришедших, и в его взгляде мелькнула колючая злоба. Николе захотелось развернуться и убежать.

– Опять ты, – Ой будто не замечал Лавра. Тот бросил на Николу быстрый взгляд.

– Здравствуй, Ой, – Никола изо всех сил пытался сохранять невозмутимость, игнорируя его замечание. – Мы пришли спросить кое о чем.

– О чем же? – Ой повернулся к Лавру, показывая всем видом, что предпочтет разговаривать с ним.

– Здравствуй, Ой, – Лавр продемонстрировал лучшую из своих улыбок. – Ты уже наверняка наслышан о том, что произошло с книгой о Большой Игре и змеях?

– Ага.

– Не могло ли случиться так, что она была написана или же испорчена не теми чернилами? Ну, знаешь, исчезающими, там, или расплывающимися…

Николе показалось, что Ой сейчас страшно разозлится, но тот почему-то только усмехнулся в бороду.

– Ты не первый, кто меня сегодня об этом спрашивает.

У Николы закружилась голова. Листья вдруг из желтых как будто сделались алыми – да настолько, что глазам больно стало смотреть.

– Вот как? – Лавр улыбнулся еще шире.