Душа змея

– Теперь надо, чтобы нам поверили, – прервал Лавра Никола. – Надеюсь, твоего слова будет достаточно. Но все равно вначале придется сознаться во всем Вязу, – Никола осторожно сложил лист. – Пусть пока будет у тебя, ладно? Мне в последние дни везет как утопленнику. Только, пожалуйста, держи все время при себе, хорошо?

– Ладно, – Лавр спрятал написанное. – Не верится, что все получилось. И нас даже никто не заметил.

– Будь дело на Земле, мы бы точно попали под какие-нибудь камеры, – задумчиво ответил Никола.

– Камеры?

– Механизмы, воспроизводящие изображения. Такие ставят ради безопасности, например… Вообще, тут я тоже подобные видел, – вдруг понял Никола. – Слушай! Они же и вправду здесь есть. Но я никогда не задумывался, работают ли они… А что, если да? Если есть записи той ночи в библиотеке?

– Даже и не знаю… – Лавр явно сомневался в этой затее.

– Да ты и не можешь знать! Единственный, кто может…

– Ель, – закончил за Николу Лавр. – Если что-то касательно техники, то это точно к нему.

– Да! – Никола в нетерпении подскочил. – Пойдем!

– Сейчас? Когда все отдыхают после танцев? Чтобы точно нарваться на какие-нибудь приключения? Очень плохая идея. Давай уже как-нибудь до утра, а?

Никола медленно опустился на место и кивнул. Он и забыл, сколько уже времени. Отцовские часы показывали три ночи – даже если Ель и не спит, гостям он точно рад не будет.

– Давай ты отдохнешь немного? А я посторожу, – предложил Лавр. – Такая романтика – караулить чей-то сон, ах! Не лишай меня этого удовольствия, молю! – он картинно заломил руки.

– Да ну тебя, – отмахнулся Никола. Но при мысли о сне, в безопасности, под защитой Лавра, глаза стали слипаться сами собой.

Он провалился в ту же секунду, как голова коснулась подушки.

Интермедия

Чаща сама изгнала иномирцев, сделавшись дремучей и угрюмой, отрастив колючки и острые шипы, запутав свои тропы в тугой узел. Такова была ее воля, и иномирцы предпочли ей подчиниться. Опасения, что Чаща будет шириться, пока не поглотит весь их мир, к счастью, не оправдались. Сделавшись неприступной, укрыв внутри себя то неведомое и ценное, что она выбрала уберечь, Чаща умолкла и заснула. Иномирцы стали избегать путей, что вели к ней, и дороги со временем позабылись и исчезли. Лес будто вздохнул с облегчением и замер в ожидании чего-то. Одна только Печальная река несла свои воды откуда-то из родника в самом сердце Чащи – прямо в море.

И в самом сердце Чащи притаилось то злосчастное Окно, что сгубило их мир.

Иномирцы не знали, кто открыл его для «Спасителей». Ир, последний из пробуждавшихся на их памяти змеев, долгие века дремал под чутким присмотром, и собственная душа его была истончившейся и хрупкой, как высушенное крыло мотылька. Большинство же змеев слились с местами, которые выбрали их сердца, и стали совершенно неотличимы от этих сосудов. Они замерли в ожидании новых душ, которых из-за Отлета никогда уже не случится.

Возможно, предполагал когда-то Вяз, Окно было открыто очень давно, и о нем все успели позабыть. Не зря же в его мире оно находилось в самом сердце Чащи, у ледяного источника.