Душегуб. История серийного убийцы Михасевича

– Почему вы решили, что их должно быть шестеро? – поинтересовался следователь в первый же день своей командировки.

– Так отпечатки на месте преступления, – пожал плечами дежурный, которому Игнатович протягивал ключи от вверенного ему кабинета. – Найдены были отпечатки шестерых человек, значит преступников должно быть шестеро.

Дежурный сказал это таким тоном, как будто Игнатович спрашивал у него, почему дважды два должно обязательно давать в результате четыре.

– А если кто-то лодку в реку подталкивал и оставил отпечатки? – хмыкнул Игнатович, наблюдая за тем, как дежурный прячет ключ от кабинета в один из ящиков.

– Не думал об этом, – дежурный пожал плечами и снова начал заполнять какие-то бумаги. – Вы у Михаила Кузьмича поинтересуйтесь, – посоветовал дежурный, не отрывая глаз от листа бумаги, на котором он старательно выводил какие-то каракули.

Всю ночь Игнатович провел, изучая сотни и сотни документов по мозырскому делу. По всему выходило, что в маленький городок, живущий благодаря браконьерству последние лет триста, наконец пришла советская власть. Место, название которого переводится как «Болото», влачило свое скромное существование годы и столетия. Тут работало несколько заводов, но по большей части люди жили за счет натурального хозяйства и рыбалки на реке Припять. Местный рыбнадзор периодически ловил кого-то из особенно резвых браконьеров, но в основном, как это часто бывает в маленьких городах, все жили в мирном согласии, предпочитая не замечать друг друга. Рыбаки не замечали запретов на ловлю рыбы, а рыбнадзор не замечал рыбаков.

Строительство крупного нефтеперерабатывающего завода и нефтепровода «Дружба», призванного обеспечивать топливом дружественные СССР Польшу и Чехословакию, привело к усилению власти в городе. Браконьеров стали ловить чуть ли не каждую неделю, и вот это и привело к преступлению, которое сейчас пришлось расследовать.

Следователь Владимир Кузьменков и инспектор рыбоохраны Семен Кузьменко отправились на озеро Большое Осовище в рейд, чтобы отловить положенное по плану количество браконьеров. Из рейда они не вернулись, а через пару дней их тела выловили из озера, которое они должны были патрулировать. У следователя пропало табельное оружие, а из улик на месте преступления была найдена только лодка с отпечатками пальцев шести человек и невод заводского производства, большая редкость по тем временам.

Кому еще, кроме браконьеров, это могло понадобиться? Вот только почему арестовали именно этих шестерых? В бумагах дела про это не было сказано практически ничего. Кроме разве что чистосердечного признания одного из арестованных.

Утром он встретился с Михаилом Кузьмичом Жавнеровичем. Когда-то сорокалетний следователь слушал лекции этой «звезды белорусского сыска», а потом даже пересекался с ним во время прохождения практики. Тогда он казался ему кем-то вроде полубога, но сейчас он слушал этого старика с маленькими бегающими глазками и напускным благодушием и не понимал, как можно так подходить к делу.

– Как вы нашли этих шестерых? – поинтересовался он под конец разговора.

– Как и всегда. Преступник всегда у вас перед глазами. Работа следователя заключается в том, чтобы заметить его, – тоном популярного в то время лектора Ираклия Андронникова произнес Жавнерович.

– А улики? – помрачнел Игнатович, понимая, что ничем хорошим для его карьеры все это не обернется.

– А что улики? Если у нас уже есть одно признание, то, считай, дело закрыто. Сейчас они все будут наперебой кричать: это он виноват, нет он. Лучше меня знаете.

Оказалось, что оперативники после того, как доложили о беспрецедентном убийстве двух должностных лиц, пошли по самому простому пути и обратились к участковому затем, чтобы тот назвал самых злостных браконьеров, которые уже давно у него на примете. Весь Мозырь жил только на браконьерстве, поэтому сказать, кто является «самым злостным», было довольно сложно. Участковый продиктовал список из тех, кто у него был на плохом счету, а затем пошел вместе с оперативниками опрашивать население. По итогу нашлось шесть человек, которые теоретически могли быть в тот день на озере. Приехавший на место преступления Михаил Кузьмич Жавнерович обрадовался, узнав о том, что подозреваемые найдены, и распорядился «допросить их хорошенько». Оперативникам не нужно было намекать дважды, и уже на следующий день самый молодой из арестованных, Сергей Хорсенко, подписывал признательные показания. А вскоре и остальные задержанные вовсю пытались свалить друг на друга вину.