Души

– “Раза де-йихуду”, кстати, напечатали здесь, в твоей Венеции, несколько лет назад[46], – сказал Бен-Цион. – А ты даже и не знал о существовании этой книги – впрочем, не по своей вине. От тебя скрыли. Раввины, давшие благословение на публикацию, отменили его, но они ошибаются! – Он прочел из книги несколько несвязных стихов и провозгласил: – Ясно, что души переселяются! Если Саул вызывает дух Самуила, значит, душа продолжает существовать и после того, как рассталась с телом. Иов говорит: “Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь туда”, а что значит “наг”, ты, парень, наверняка уже знаешь. – Он хихикнул и коснулся мясистых плеч Гедальи. – А что значит “возвращусь туда”? Возвращусь в то место, где уже был, во чрево, чтобы родиться снова! Я тоже перевоплощался! – победно заявил Бен-Цион.

У Гедальи в висках стучала кровь. Он обрушил на Бен-Циона поток вопросов, на которые тот со знанием отвечал.

– Почему я перевоплощаюсь? – спросил Гедалья и получил в ответ:

– Легко и просто: чтобы искупить грех.

– И ты можешь сказать, в чем я согрешил?

– Нет, но смогу узнать.

– Как?

– Есть у меня способы.

– Когда?

– Если хочешь, хоть прямо сейчас.

– А что ты захочешь взамен? Я все отдам.

– Потише, ты, переросток. Ну-ка, верни свою толстую задницу обратно на стул да сними шляпу, ты не в синагоге.

И проповедник рассказал о пяти уровнях души: не́феш, ру́ах, нешама́, хайя́, йехида́. Два последних доступны лишь великим праведникам.

– Так перевоплощение – это дополнительная попытка, которую Пресвятой, да будет благословен, дарует нам?

– Совершенно верно.

– Сколько перевоплощений может быть?

– Для злодея – три, праведник же может перевоплощаться до тысячи поколений.

– Кто же злодей, а кто праведник?

– Праведник – тот, кто пытается исправить свои пути, даже если и не преуспевает в этом, сама попытка удостаивает его целой новой жизни.

– Но в чем я согрешил? – упорствовал Гедалья.

– Ш-ш-ш… дай мне помочь тебе выйти из Сада растерянности. – Бен-Цион провел рукой по липким волосам Гедальи.

– Я не много помню из прошлой своей жизни, но, кажется, меня звали Гец, – прошептал Гедалья.

– Гец! Ну конечно, Гец, я и сам мог тебе об этом сказать. Закрой глаза, давай-ка снимем с тебя слой за слоем, пока не доберемся до Геца.

От этих слов у подростка побежали мурашки по коже.

– Я хочу, чтобы ты набрался смелости и сосредоточился, – попросил Бен-Цион. – Я изучаю местонахождение греха.

Он стал водить по всему громадному телу подростка, пока не сосредоточился на его животе.

– Ох, сколько же грехов… – испуганно вздохнул Бен-Цион, – Содом и Гоморра, гора грязи и вони. Как ты с этим живешь?

Он встал между расставленных ног Гедальи, сидевшего на стуле, и сомкнул пальцы на толстой шее подростка. И велел тому открыть рот. Еще шире.

– Через рот видно душу?

– Тихо!

– Я только спросил, можно ли…

– Что с тобой такое? – выговорил ему Бен-Цион. – Ты никогда не закрываешь эту свою дырищу?

Лоб коснулся лба. Горький запах кофе заполнил ноздри. Бен-Цион закрыл рот Гедальи ладонью, другая его рука бродила снизу надутого живота подростка. Проповедник закатил глаза и стал перечислять открывшиеся ему при исследовании грехи:

– Кровосмешение, прелюбодеяние, мужеложство, скотоложство.

– Это все я сделал? – посмел встрепенуться Гедалья. – Я не много помню о предыдущем своем воплощении, но я был маленьким мальчиком. И уж точно не совокуплялся ни с каким животным…

Но проповедник лишь навалился на него всем весом, приложив губы к уху Гедальи и щупая все его тело.

– Да замолчи ты уже, грязный грешник! – прошептал он, громко дыша. – Сроду не встречал такой свиньи! Тебя всего надо отмыть, отскоблить изнутри и снаружи, вычистить все…

В этот миг Гедалья со всей силы оттолкнул от себя проповедника. От неожиданности тот растянулся на полу со сдавленным вскриком. Гедалья стремглав выбежал наружу. Он мог бы очернить имя проповедника и даже поспособствовать его публичному осуждению, но никому не сказал ни слова, дабы этот случай изгладился даже из его собственной памяти. И, однако, прошло свыше трехсот лет, а он все еще помнит.

Увы, из-за этого события Гедалья утратил веру в человека. А ведь именно в то время, невзирая на всю полемику, были люди, которые изучали мистические сочинения Хаима Малаха, Абрахама Кардозо[47], Нехемии Хии Хайона, и Гедалья мог бы присоединиться к кружку “взыскующих Господа” – группе молодых людей, денно и нощно изучавших Книгу Зохар под руководством его сверстника, рабби Моше Хаима Луццатто[48].