Душнила

"Конечно, убийство людей никак не вяжется с воспринятой еще первыми христианами, и хорошо усвоенной всеми мировыми культурами, концепцией гуманизма, поскольку само по себе предполагает насилие. И, все таки, человек – не ленточный червь. По большому счету, единственное, что отличает его от неразумных существ – это уникальная возможность самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Возможность покончить с собой. А суицид по своей сути – единственный ненасильственный способ причинения смерти, поскольку субъект и объект насилия не могут совпадать в одном лице. Однако, библейские времена прошли, и одной человеческой жизни, увы, теперь недостаточно для того, чтобы искупить грехи всего человечества. Планете необходима добровольно-массовая жертва. И уход из жизни, в этом свете, представляет из себя самый, что ни на есть демократический акт спасения…"

Военные с карабинами патрулируют улицы, в небе над Китай-Городом труси́т вертолет службы спасения. Оконные стекла дрожат при появлении трамвая, пивные краны гудят как трубы органа, кружки захлебываются светлым пивом. Рюмочные. Оплот культурного возрождения и морального разложения. Все те, кто еще не в курсе своего мессианского предназначения (то есть я и еще дюжина лиц маргинальной наружности, рассредоточенных по углам Зинзивера) предпочитают искать истину на дне стакана. Приятно, что в этом городе еще можно встретить здравомыслящего человека, пусть даже и в кабаке. Подумать только: когда все это кончится, собирать мир по крупицам придется забулдыгам и пьяницам, которым в самую последнюю очередь всралась судьба планеты, и тогда, наверное, все человечество будет похоже на одну большую рюмочную. Эта мысль греет мне душу, ведь это означает, что профессор просчитался, не уделив должного внимания тому факту, что, если все, в ком осталось хоть что-то от человека разумного сведут счеты с жизнью, на Земле не будет уже никого, кроме тех самых миллионов варваров, которые делали все, чтобы загнать этот мир в петлю, а сами старательно ее избегали.

На стойке дребезжат бокалы и рюмки – это очередной трамвай ползет по кругу. За ними звенит дверной колокольчик. Ну, наконец-то – Леля. Обычно она никогда не опаздывает.

– Ты чего так долго? Я уж думал, что-то случилось.

– Так и есть! Случилось! Просто отличные новости! – она снимает перчатки, и двигается мимо, в направлении стойки. Она заказывает глинтвейн и два бутерброда со шпротами. Вот это действительно отличная новость, ведь я уже давно пью натощак, спустив последнее на алкоголь.

Наш столик под самой колонкой, так что приходится чуть ли не перекрикивать Сплин, приказывающий танцевать.

– Скоро все кончится, – говорит Лёля, обнимая меня, и касаясь моего лица порозовевшими от мороза щеками.

– О чем это ты?

– О секте, о самоубийствах. Сам знаешь…

– С чего такая уверенность? – я отпиваю из кружки и жду не дождусь, когда принесут бутерброды.

– Сегодня, пока ты спал, я сделала сканы с твоей этой книжки и вуаля, – Лёля протягивает мне свой телефон.

На экране дисплея, в iBooks, книга с висельниками на обложке.

– Что это?

– Электронная книга. Доступна в любом формате. Сама сверстала сегодня в библиотеке. Здорово, правда?

Забываю про пиво, принимаюсь водить пальцем по экрану ее телефона и, страница за страницей, узнаю работу профессора.

– Че-го?

Лёля шепчет мне на ухо.

– Только представь себе… Теперь все это кончится, а, когда кончится, во всем мире останемся только ты и я. Точь в точь, как Адам и Ева…

– Чего-оо? СОВСЕМ ЕБНУЛАСЬ?

Лёля глядела на меня ошарашенная, как на бойцовую суку, которая всегда была доброй псиной и вдруг, впервые в жизни, ее укусила.

– У ТЕБЯ ОТ МЕФЕДРОНА МОЗГИ СПЕКЛИСЬ? ТУПАЯ ТЫ БЛЯДЬ МАЛОЛЕТКА.

Ее глаза увлажнились и стали красными.

– Пожалуйста, не сердись… – пролепетала она. – Я ведь не хотела ничего такого…

– НИЧЕГО ТАКОГО? БЛЯДЬ. А О МОЕЙ ЖЕНЕ ТЫ ПОДУМАЛА? А ОБО ВСЕХ ЭТИХ ЛЮДЯХ?? ПИЗДАНУТАЯ. – я встаю с места и заодно опрокидываю стул, так что он отлетает на добрых полтора метра, и все местные забулдыги пялятся конкретно на меня одного. Повезло еще, что в это время в рюмочных обычно еще нет вышибал, иначе мне бы не поздоровилось.

– БУТЕРБРОДЫ СО ШПРООООТАМИ, – кричит барледи.