Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

Но, наверно, Максим решил, что так «неинтересно», и за это ему никто «цветов бросать» не будет. Можно ли упустить такую прекрасную возможность возвыситься в глазах окружающих, в глазах поклонниц, публики? В его фразах было много подтекста, рассчитанного на «грамотного» читателя, читающего между строчками. Который поймет, какой порядочный человек он, Максим Дунаевский, и какая непорядочная женщина эта Нина Спада, так неудачно встретившаяся на его пути.

Вот что, мне кажется, он вложил в междустрочье:

«Роман был быстротечным, но эта женщина не только скрыла свою беременность, но и даже не спросила его мнения по такому важному вопросу. Он, естественно, обиделся, и как же иначе, когда тебя так «подставили»? Но, как порядочный человек, несмотря ни на что, он принял ребенка и общался с ним. Подразумевается, заботился, помогал материально, любил. Но эта неблагодарная и ветреная женщина не оценила его душевной (и прочей) щедрости. Когда ей представилась возможность выйти замуж за француза (подразумевается: в надежде на более богатого папу для дочери), она настояла на том, чтобы он подписал отказ от ребенка. Хотя это было совсем не обязательно – он и так понял, что как папу его больше не хотят. Понял и был вынужден смириться – под напором этой расчетливой женщины и, естественно, ради блага дочери. Но когда, после развода с французом, о нем вспомнили, то он снова, верный своим моральным принципам, порядочный и к тому же совсем не злопамятный человек, возобновил с дочерью отношения. Добросовестно общался и (подразумевается) снова помогал – материально, морально, духовно – как угодно. Даже несмотря на то, что не видел в ней ничего своего, никакой внутренней связи! Но, будучи по натуре человеком добрым и великодушным, он, конечно, искренне надеется, что все еще изменится».

Вот это совсем другое дело! Цветы. Аплодисменты. Возгласы восхищения: «Слава Мэтру!». Пытаюсь подойти к этому с юмором, хотя, конечно, все это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Из тех же интервью я узнала, что Максим с женой регулярно общаются, дружат с Натальей Андрейченко и с общим сыном Натальи и Максима, Дмитрием. Этот факт тоже заставил меня призадуматься. Тогда почему же к нам с Алиной такое небрежное отношение, почему нас Максим вдруг стал игнорировать?

Но я уже догадывалась, чем руководствовался Максим. Вероятно, он рассуждал так.

Наталья – известная и многими любимая актриса, часто приезжает в Москву и вращается в тех же кругах, что и я. Она решительная женщина, с характером – не потерпит, чтобы оболгали ее или сына. Наталья может «перекрыть кислород». С Натальей опасно ссориться – как бы чего не вышло!

Ну, а Нина – она далеко и наверняка ничего не узнает, не прочтет. А если даже и узнает, то неважно – она уже двадцать лет молчала и еще двадцать помолчит. Никогда ни на что не претендовала, алиментов не требовала, скандалов не устраивала, так что с ней церемониться? Ничего страшного – перетерпит, перебьется. В крайнем случае, поплачет немного и успокоится. Она не опасна, так что с ней можно не считаться – риск небольшой. Да и кто станет ее слушать? А если и станут, так не поверят – кто я и кто такая она?!

В свое время мы с Алиной поздравили новобрачных, как это принято у нормальных, цивилизованных людей. Хотя Максим о своей женитьбе дочери не сообщил, а супруга познакомиться с нами не пожелала, даже по телефону.

Но на наши поздравления они не ответили, отношения отца с дочерью порвали, объяснений не дали. Да еще и наговорили о нас «бочку арестантов», как мы выражались в детстве, еще не привыкшие к употреблению такого серьезного слова как «ложь».

Я сдержала слово, данное когда-то Максиму – молчала двадцать лет, не афишировала имя отца моего ребенка, не давала никаких интервью. Хотя никаких обязательств перед ним у меня уже не было очень давно – фактически с тех пор, как он не сдержал своего «торжественного» обещания и оставил меня с грудным ребенком без помощи и поддержки. Тем не менее, я решила оставаться верной моему слову, несмотря ни на что.

Я недоумевала – Максим хоть один раз задумался: «А что будет думать, чувствовать при всем этом моя дочь?» Судя по всему, нет. Чувства и психологическое состояние Алины в расчет не принимались вообще, были просто проигнорированы. Ведь она лишь только – «хвостик», как он выразился в интервью. А какие чувства могут быть у хвостика?

А «хвостик» между тем рос тонкой творческой натурой, чувствительной и ранимой. К тому времени моя дочь уже перешла в лицей и начала сильно тянуться к своим русским корням. Я записала ее на интенсивные курсы изучения русского языка – устные и письменные.

Алина часто задавала мне вопросы о России, изучала русскую историю, смотрела русские каналы телевидения. И вскоре активно принялась читать газеты и русские сайты Интернета. Не нужно было ходить к гадалке, чтобы понять, что скоро она натолкнется, помимо музыки, и на «эпистолярное творчество» папы.