Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

– Они вычислят меня по следам! – с досадой подумала я. Снова заколотилось сердце – я почувствовала себя в ловушке.

Но время шло, а во дворе никто не появлялся. Я стала приходить в себя и даже порадовалась – видимо, моим преследователям надоело гоняться за мной – не такой уж я важный преступник! Наверно, ушли домой, время-то уже позднее. По истечении двадцати минут я решила спуститься.

Осторожно вышла из подъезда, медленно прошла по двору, дошла до подворотни. Никого! Я воспряла духом, расслабилась. И тут, выходя из подворотни, впритык наткнулась на своих преследователей!

Они стояли на улице, совсем рядом, курили. Увидев меня, двинулись навстречу.

Но, видно, они не были достаточно сконцентрированы, поскольку курили, поэтому потеряли секунду-две. Это была их ошибка. Я воспользовалась их легким замешательством и бросилась изо всех сил бежать в обратном направлении, к станции метро.

Один из мужчин закричал: «Стойте!»

Но я бежала не оглядываясь.

Мне повезло – им не удалось догнать меня. Я была моложе их и в другой весовой категории – гораздо легче. Они быстро отстали. Добежав до метро, я нырнула в толпу и затерялась.

В тот же вечер, за полночь, позвонил Вовка.

– Малыш, я все видел! Менты пошли за тобой! Я очень волновался! У тебя все в порядке? Тебя засекли, теперь они будут следить за местом! Нужно переждать, больше не приходи, пока я не буду уверен, что это безопасно для тебя. По мере возможности буду сам тебе звонить по вечерам.

Я, конечно, расстроилась, но согласилась, что это правильное решение. Мои походы становились опасными не только для меня, но и для Володи. Он рисковал получением наказания за нарушение порядка, даже добавлением срока. Маша пришла к такому же мнению, когда я все рассказала ей.

А моя подруга Ольга по-дружески пожурила меня:

– Ниночка, вот видишь, я же тебе говорила, что не нужно туда ходить! Хорошо еще, тебе повезло, что удалось убежать. С ужасом представляю себе, чем это могло закончиться! Ты не подумала о родителях, об учебе, о своей репутации?

Ольга была категорически против того, чтобы я поддерживала с Вовкой отношения. Снова уговаривала меня «поставить точку». Но для меня это было неприемлемо, я продолжала любить его и, естественно, не могла оставить его в беде без поддержки.

Конечно, для меня не было новостью то, о чем она говорила, – я знала, чем рискую.

Но о своей репутации я тогда думала меньше всего – мое дело было «правым», и я не могла поступить иначе.

После этого неприятного происшествия прошел месяц. Вскоре у Володи должен был состояться суд.

Я больше не ездила на «явку» в «Кресты», а лишь несколько раз официально привезла ему передачи. Сигареты, сладости, сушки, колбасу. Как-то даже купила у швейцара в «Астории» «из-под полы» пачку «Мальборо». Тогда в России американских сигарет в продаже не было, и швейцары за «бешеные» деньги перепродавали полученные в подарок от иностранцев сигареты. Но я так и не узнала, переданы ли они были Вовке или их зажали контролеры.

Я тяжело переживала нашу разлуку – мне очень не хватало моего возлюбленного. Однажды вечером, когда я находилась дома, у меня возникло отчетливое ощущение, что Володя зовет меня. Я буквально слышала в ушах его голос. Поскольку такое было впервые, не могла понять, что это означало. Поначалу подумала, что от стресса и переживаний у меня появились слуховые галлюцинации. А затем возникла мысль: «А что если это телепатия? Если он просит меня приехать к нему»?

Недолго думая я решила проверить. Быстро оделась и поехала к «Крестам», несмотря на Вовкин запрет. Тщательно выбрала свой пункт наблюдения, встав подальше от той самой зловещей двери, откуда когда-то вышли мужчины в штатском. Теперь у меня уже имелся опыт конспирации. Приготовилась к тому, чтобы сразу броситься бежать, если что… Но на этот раз прямиком к метро – дорогу уже изучила.

Я принялась пристально наблюдать за так хорошо знакомым мне окном. Долго в нем был виден лишь свет. Я мысленно обратилась к Володе, принялась звать его, заклинать:

– Вовка! Выгляни! Я здесь! Услышь меня! Я здесь! Выгляни, прошу тебя!

Без конца повторяла эти слова, как молитву, вложив в них всю свою энергию и эмоции, свое страстное желание, чтобы он услышал мои мысли.

И, о чудо, через пять минут в окне появилась прильнувшая к нему тень человека. А еще через несколько минут в воздухе послышался привычный свист летящей записки.

Я мгновенно бросилась за ней на рельсы, чувствуя, наверно, то, что чувствует охотник, бросаясь за заветной дичью. Схватила записку и, опасаясь слежки, стала быстро уходить. Но заметила, что никто не вышел из здания тюрьмы, никто не шел за мной вслед. Операция удалась!

На соседней улице, остановившись под тусклым светом фонаря и отдышавшись, я дрожащими пальцами раскрутила трубочку: