Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Но, как правило, по вечерам сидел в своей комнатушке: кроме чтения, пробовал и сам писать. Уже начал серьезно работать над историей Корсики, много конспектировал. Как и прежде, а, может, и сильнее мечты о родине и доме являлись отдушиной в его жизни, заполненной самоограничениями.

Кроме книг в его комнатке не было ничего ценного, но он всегда держал дверь на запоре. Боялся не воровства, а случайных визитов коллег. Очень не хотел, чтобы они узнали про его бедность. Его самолюбие было бы сильно задето любыми проявлениями жалости и сочувствия (хотя не думаю, чтобы в полку кто-то рвался их проявлять, его беспечным однополчанам было просто не понять его проблем, связанных с бедственным положениям семьи). Ну и чтобы закончить с книжной темой, дадим слово его брату Жозефу. Согласно его воспоминаниям, когда Наполеоне первый раз приехал в отпуск, то его дорожный сундук, наполненный за год книгами, включал сочинения Плутарха, Платона, Цицерона, Корнелия Непота, Тита Ливия, Тацита, переведенными на французский язык, а также труды Монтеня, Монтескье, Рейналя и т. д. И по своим размерам и тяжести был несравним с тем, в котором хранились предметы его одежды и туалета (вряд ли в этом случае можно Жозефу верить, я вообще сомневаюсь, был ли он знаком с большинством из этих авторов; такого рода воспоминания – попытка задним числом сделать приятное, то есть, проще говоря, польстить уже титулованному брату).

Ну а по службе, кроме повседневных обязанностей в полку, подпоручик Буонапарте продолжил учебу, связанную с общей артиллерийской подготовкой. Три раза в неделю теория, три раза практика. Последняя была приближена к военной реальности: выдвигались осадные оружия, которыми надо было научиться управлять и готовить к стрельбе, пускались сигнальные ракеты, в общем, осуществлялись все манипуляции, которые должен был знать офицер этого рода войск. И Наполеоне много времени проводил на полигоне, изучал устройство батарей, стрельбу из гаубиц, мортир и фальконетов, осваивал искусство маневров.

Ну и теория: с энтузиазмом учился на курсах по высшей математике и механике, прикладной физике и химии, постигал тонкости фортификации: типы полевых сооружений для установки артиллерийских оружий, способы их быстрого возведения, приемы атаки и обороны (наконец-то только точные науки и никаких проблем с языками и орфографией).

Он не был бы самим собой, если бы сверх обязательной программы не начал изучать труды о новинках в области артиллерии, а свои заметки и выводы заносил в специальную тетрадь (жаль, что сохранилась только одна их них). Именно в этот период у него и начал формироваться проявившийся впоследствии талант артиллериста, отмечаемый всеми: и врагами, и обожателями.

А самое интересное, что Наполеоне смотрел на военное искусство гораздо шире, чем требовала его специальность. И принялся сам осваивать все элементы военной логистики, интуитивно поняв важность предварительных расчетов и вычислений для успешной подготовки к проведению любой кампании. И впоследствии поражал окружающих, вычисляя в уме и время, и средства, необходимые для достижения ее успеха, быстро отдавая соответствующие приказы. Очень быстро научился читать карты и привязывать к ним местность предполагаемых походов. То есть уже тогда демонстрировал все задатки не просто стратега, а геостратега от бога.

Вот в таких непрестанных трудах по самосовершенствованию он и продолжал исправно нести службу, и ему все нравилось. Ощущать себя в уже знакомой ему роли «чужой среди своих» среди аристократов-коллег ему по-прежнему приходилось, но, как я уже отмечал, в атмосфере гораздо более мягкой, чем во времена его учебы. По вечерам офицеры его видели нечасто, а ведь, не ходи к гадалке, время проводили не только за изучением нюансов артиллерийской профессии. Вина Наполеоне не пил, в разговорах о женщинах, тем более, в посещениях веселых заведений участия не принимал. Постоянно стесненный в деньгах, он хоть и вынужденно, но уже с приобретенным достоинством (наверно, ужасно надоевшим ему) старался вести режимный, аскетический и уединенный образ жизни.

И по-прежнему поражал окружающих своей работоспособностью и выносливостью, удивительными для его возраста. Он еще раньше приучил себя мало спать, а теперь приходилось еще и мало есть. Ложился довольно рано – в 10, но вставал в 4 часа утра.

А будучи твердо убежденным, что настоящий командир должен уметь выполнять все то, что требует от своих солдат (вплоть до умения обращаться с лошадьми с учетом особенностей транспортировки различного типа лафетов), подобной линии поведения и придерживался. Во время учений и маневров (как и потом в своих военных походах) он предпочитал всегда находиться рядом с солдатами, не обращая внимания на капризы погоды. Я думаю, наверное, не всем офицерам такое могло нравиться.

Но все-таки, как он ни старался обособиться от окружающей действительности, молодость и гормоны брали свое23.

Но чем дольше тянулся первый период его службы, тем сильнее офицера французской королевской армии Буонапарте тянуло на Корсику.