Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Никакой рискованной купли-продажи, только организаторская работа, за которую должны были поступать солидные годовые перечисления. Ну и зарплату себе можно было положить достойную, как руководителю. Про всякие варианты манипуляции денежными потоками даже не говорю, мог бы для семьи расстараться, тем более, что на Корсике это было повсеместно распространенной практикой. Но этим надо было заниматься серьезно и регулярно, а это, увы, было совсем не в его характере.

В итоге у папы Карло даже на базе такого гранта мало что получилось (правда, надо отметить, что и болезнь его в последнее время сильно тревожила). И когда комиссия, созданная уже при новом губернаторе, следящая за состоянием договоров, его расторгла, начались проблемы. Причина их была очевидная – невыполнение взятых обязательств. Самое плохое, что грант не просто отобрали, а еще и потребовали предоставления полного отчета о расходовании средств. Может, Карло и выкрутился бы, но судьба распорядилась иначе. Поехал полечиться, обследовался в Париже, но на обратном пути в Монпелье ему стало совсем плохо и он там и умер. Естественно, что отчет представлен не был и превратился в долг, перешедший на его вдову. (Как всегда, у биографов Наполеона – это лишь одна из версий, есть и другая. Не такая трагическая – Марбеф договорился лишь о возмещении затрат на содержание школы шелководства и возврате всех нарисованных Карло расходов, но после его смерти даже их перестали выдавать. Я думаю, истина кроется посредине – потраченное начали выдавать, а грант на развитие пообещали.)

В любом случае, оставшиеся от главы семьи бумаги, как и его завещание, хотя и составленное юристом, оказалось таким путанным, что разбираться с ним надо было серьезно, и никак не маме. И она оказалась в тяжелейшем состоянии, тем более что всеми финансовыми делами раньше заведовал Карло, а Летиция о них не имела ни малейшего представления. Брала деньги из ящичка, когда они там были. А когда не было, обращалась к мужу. А теперь ни денег в ящичке, ни мужа.

– Это не просто бедность, – писала она сыну. – А страшный позор: так жить.

Первый раз в жизни она познала настоящую нужду. Даже такая сильная женщина растерялась, просто не знала, как и что вообще в такой ситуации можно сделать. (А тут и дядюшка Люсьен, всегда держащий финансы семьи под контролем и ей помогавший, этот момент от себя отпустил, да и вообще начал от дел отходить. Тут и болезнь, и возрастные явления – предпочитал все денежки до последнего су не тратить, а в матрас прятать и копить.) И Жозеф, и Феш не были для него авторитетами, а на просьбы Летиции не реагировал вообще.

И вот в такой ситуации Наполеоне и предстояло что-то предпринять, а что – он представления не имел. Да и откуда бы ему было взяться? Но деваться было некуда. Для начала он попытался сразу разобраться со школой (питомником) в местной администрации, чтобы понять, есть ли еще какая-то надежда на выплаты? Как выяснил с трудом, теоретически она вроде была, но без письменной санкции французского генерал-контролера с ним эту тему даже и обсуждать не хотели. Требовалось начинать разбирательство «на континенте». Дядюшка любимому и наконец-то приехавшему племяннику в данной ситуации помог и энную сумму для визита в Париж и Версаль все-таки выделил.

Наполеоне поехал, остановился в Париже и дилижансом добрался до Версаля. Ничего не добился, никаких документов по этому вопросу в генеральном казначействе не нашли, обещали продолжить поиски и предложили ожидать ответа. Грустно вернувшись в Париж, несколько дней бродил он по улицам, знакомясь с городом, которого до этого практически не знал. В один из вечеров в Пале-Рояле, если верить его собственным словам, его «лишила невинности» некая легкомысленная особа (полученные впечатления не улучшили его представлений о любви, что потом и отразилось в его трактате, написанном в виде беседы с де Мази).

Не знаю, можно ли рассматривать эту новость как положительную, во всяком случае никаких других хороших известий он оттуда не привез. Зря прождав, получил отрицательный ответ, никто с его проблемой разбираться не стал. Его просто отправили в другую инстанцию, где выдали еще более неопределенные обещания. А потом и оттуда отфутболивали, сообщив, что совершенно не в курсе вопроса. (Между прочим, типичная французская манера, которая и до сих пор очень распространена у большинства внешне любезных государственных служащих. Для начала обязательно ответить негативно, даже не стараясь понять задаваемого вопроса, а тем более разобраться. У них для такой манеры поведения даже глагол специально придумали – râler.)

Примерно так же обстояло дело и с хлопотами на получение хоть каких-то пособий для оставшейся без кормильца многодетной семьи, все-таки отец был представителем корсиканского дворянства при королевском дворе. Только туманные обещания.