Читаем Двадцать лет до рассвета (СИ) полностью

Дирвудские командиры выкрикивают команды. Разобщенная, перепуганная толпа людей снова превращается в боевой строй. Вайдвен не слышит приказов, разносящихся над склоном холма — он вглядывается в души выступивших против него и не может сдержать изумления. Он видит в них страх, верно, безотчетный страх перед неведомой и могущественной силой, только что принесшей смерть сотням людей, но в глубине этих душ пылает огонь, что сильнее страха. Огонь, что заставляет их сейчас сплотить ряды вместо того, чтобы сложить оружие и упасть на колени.

Наверное, Эотас понимает это лучше. Но милость рассвета касается лишь тех, кто принял его добровольно; Вайдвен пытается воспротивиться назревающему внутри солнцу, пытается удержать его внутри, но Гхаун отмахивается от него небрежной копией расчетов и вырывается наружу еще до того, как разум Вайдвена успевает осознать, что так будет лучше для всех.

Боевой строй солдат Унградра на мгновение замирает под лучами солнца — и больше не оживает. Вайдвен идет вперед мимо еще не рассыпавшихся пепельных статуй, едва замечая, как кричат его собственные люди в ужасе или священном трепете, если есть какая-то разница между тем и другим. Кто-то из дирвудцев бежит прочь, и сияющие лучи настигают их в движении, как настигает лезвие серпа гибкие стебли ворласа. Кто-то, скованный страхом, не в силах сделать ни шагу; кто-то падает на колени и бросает оружие; кто-то бежит к Вайдвену, чтобы убить его, ведь что-то должно его убить, — может быть, смертные клинки сгодятся на это. Гхаун равнодушно забирает их одного за другим, и редсерасские солдаты торопятся исполнить волю своего короля. Вайдвен останавливается рядом с одним из коленопреклоненных дирвудцев и тянется к его душе; боги, сколько страха, ничего больше не разглядеть, даже взор бога видит только черную удушливую завесу, скрывшую внутри себя крохотный огонек духа.

Вайдвен не понимает.

— РАЗВЕ ТАК ПРИСТАЛО ВСТРЕЧАТЬ ЭОТАСА, ВЛАДЫКУ СВЕТА, ЧЬЯ ДОБРОТА И ЛЮБОВЬ ОКРУЖАЕТ КАЖДОГО СМЕРТНОГО?

Так будет лучше для всех, шепчет эхо голоса Гхауна. Как они могут не видеть?

— ТЫ СВОБОДЕН, — говорит Вайдвен, протягивая ладонь человеку, стоящему перед ним на коленях, — ВСТАНЬ.

Воин не принимает его руки. Вайдвен с недоумением вглядывается в его душу, но ему требуется человеческое зрение, чтобы понять, что солдат не видит его. Этот человек смотрел на солнце в миг рассвета и желал ему зла. Эотасова любовь выжгла ему не только глаза; его душа еще удерживается в теле только благодаря магии защитного талисмана. Вайдвен отпускает ее на волю: так будет лучше.

— ЕСТЬ ЛИ ЕЩЕ СРЕДИ ЖИВЫХ ТЕ, КТО ПОСМЕЕТ ЗАСТУПИТЬ ДОРОГУ НОВОМУ РАССВЕТУ?

Ему не отвечает ни один голос и ни один клинок. Вайдвен в последний раз обводит взглядом склон холма и долину, пеструю от тел погибших; ослепительный свет наконец меркнет, отступает, прячась обратно в смертный сосуд. И когда Эотас уходит из разума своего святого, оставляя того наедине с полутора тысячами мертвецов, обращенных в пепел, Вайдвен впервые желает оказаться на их месте.


Кавенхема больше нет. Хоронить нечего: он попал под взрыв пушечного ядра. Командование кавалерией принимает рыцарь Кеодан, один из немногих оставшихся в живых орденских рыцарей. Звание больше не имеет значения; и аристократы, и крестьяне на равных собирают с тел оружие и прочие ценности, имеющие хоть какой-то смысл в войне.

Вайдвен безучастно зачерпывает в ладонь пепел. Сухой, холодный, почти и следов на коже не оставляет. Как хоронить пепел? Лучше бы богам знать каждую душу, погибшую сегодня на этих холмах, потому что у пепла нет ни лиц, ни имен, ни один священник не сумеет прочесть над ними полагающуюся молитву.

Наверное, Эотас сделал что-то с его разумом, чтобы его святой не сошел с ума и не сбежал прочь, как поступили самые мудрые из войска ныне почившего лорда Унградра. Смертные неспособны выдержать божественный гнев. Некоторые из дирвудских солдат, сдавшихся в плен, уже не в своем рассудке; даже редсерасские солдаты, которым свет Эотаса не причинил никакого вреда, уже не смотрят на своего пророка так, как прежде.

Вайдвен поднимает голову и находит глазами воина, уже долгие минуты неподвижно глядящего в пустоту над примятыми к земле пепельными колосьями. Очередной мальчишка, сбежавший из дома, чтобы прибиться к армии Святого Вайдвена. Сколько ему, шестнадцать? Навряд ли больше семнадцати. Не хотел бы Вайдвен в его годы стать свидетелем подобного. Да и сейчас бы не хотел, только совсем не о такой новой заре говорил Эотас в их первую встречу на ворласовом поле, когда очарованный божественным светом крестьянин согласился принять его в себя…

Вайдвен осторожно тянется прозрачным лучом эотасовой магии к молодому воину и непонимающе хмурится, разглядев его душу. Яркая, что маяк, сильная, с любой другой захочешь — не перепутаешь. Сайфер?.. нет, у тех души обычные, Вайдвен встречал сайферов среди дирвудцев. Хранитель? Что же, этот мальчишка видит сейчас всех этих мертвецов?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература
Доктор Гарин
Доктор Гарин

Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом – лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, – энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами дремучего прошлого. Несмотря на привычную иронию и пародийные отсылки к русскому прозаическому канону, "Доктора Гарина" отличает ощутимо новый уровень тревоги: гулаг болотных чернышей, побочного продукта советского эксперимента, оказывается пострашнее атомной бомбы. Ещё одно радикальное обновление – пронзительный лиризм. На обломках разрушенной вселенной старомодный доктор встретит, потеряет и вновь обретёт свою единственную любовь, чтобы лечить её до конца своих дней.

Владимир Георгиевич Сорокин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Гитлер_директория
Гитлер_директория

Название этой книги требует разъяснения. Нет, не имя Гитлера — оно, к сожалению, опять на слуху. А вот что такое директория, уже не всякий вспомнит. Это наследие DOS, дисковой операционной системы, так в ней именовали папку для хранения файлов. Вот тогда, на заре компьютерной эры, писатель Елена Съянова и начала заполнять материалами свою «Гитлер_директорию». В числе немногих исследователей-историков ее допустили к работе с документами трофейного архива немецкого генерального штаба. А поскольку она кроме немецкого владеет еще и английским, французским, испанским и итальянским, директория быстро наполнялась уникальными материалами. Потом из нее выросли четыре романа о зарождении и крушении германского фашизма, книга очерков «Десятка из колоды Гитлера» (Время, 2006). В новой документальной книге Елены Съяновой круг исторических лиц становится еще шире, а обстоятельства, в которых они действуют, — еще интересней и неожиданней.

Елена Евгеньевна Съянова

Проза / Современная проза / Документальное / Биографии и Мемуары