Двадцать минут на Манхэттене

Мои годы работы в Трайбеке совпали с годами надувания гигантского пузыря недвижимости, ставшего впоследствии большой проблемой для всех нас. Хотя его размах заставил много рассуждать о его близкородственных связях с другими грандиозными пузырями, начиная с голландского тюльпанного пузыря 1637 года, этот коллапс не сильно поколебал рынок недвижимости Даунтауна. В Трайбеке цены на лофты и апартаменты просто заоблачные и образ жизни соответствующий. Более того, практически на любом свободном клочке в Трайбеке сейчас ведется строительство. Застройка на многих участках, казавшихся некогда слишком маленькими или слишком причудливой конфигурации, стала теперь экономически целесообразной, и необходимость возводить относительно небольшие дома с относительно малым количеством квартир больше не останавливает. Хотя назначение всех этих домов одинаково, возможность осуществлять хорошо продуманные работы в размерах, которыми долгое время пренебрегали, – это позитивный фактор. Не говоря уже про возможность проявить себя маленьким архитектурным фирмам.

Со всем этим развитием Трайбека, можно сказать, укомплектована. Учитывая нынешний строительный бум, прыгающий уровень инвестиций, и знаковость буквально всего квартала, очевидно, что Трайбека добралась до своей вершины с точки зрения морфологии. Так, как она выглядит сейчас, она будет теперь выглядеть еще долго, и дальнейшая застройка будет подстраиваться под параметры этого частного урбанистического эндшпиля. Это подразумевает определенный отказ от дразнящих различий, раз уж требование вписываться в четко заявленную визуальную парадигму столь сильно, что принимает характер закона. Это не самое радостное обстоятельство, которое может негативно сказаться на возможностях, предоставляемых архипелагом маленьких городков. Последние архитектурные штрихи района должны быть самыми яркими, своего рода восклицательными знаками на рельефе, последними сполохами творческого потенциала при перемене декораций.

Но «режим знаковой застройки», заслуживающий уважения, когда речь идет о сохранении как древней застройки, так и отдельных выдающихся работ, имеет летальные последствия для инноваций, поскольку суждения и заключения в рамках этого режима выносятся согласно «теории смысла».[100] В искусствоведческих терминах говорят о «контексте» и об «уважительном отношении» – но подобное понимание природы контекста является почти полностью физическим и потому ограниченным. На Хадсон-стрит, в одном блоке к югу от моей мастерской, стоят напротив друг друга два здания, каждое занимает почти целиком по блоку. Оба – кирпичные, оба украшены элементами классического орнамента, оба набиты роскошными лофтами, и оба выглядят построенными в более или менее одно время, по крайней мере с художественной точки зрения. Но одно из них старое, а другое – новое с иголочки: образчик обезличивающего, следующего по пути наименьшего сопротивления понимания знаковости, при котором «встраивание» (наивысшая архитектурная ценность в историческом районе) всегда довлеет над «высовыванием».

Городские архитекторы хорошо знают, как работает экспертный совет, дающий добро на постройку, и почти никогда не пытаются протолкнуть что-то, выходящее за границы его возможностей. Можно считать, что этот совет всегда предпочитает просто идти по иконографическому и композиционному опросному листу. Выстраиваются ли карнизы в линию с другими домами? Соответствует ли им используемый строительный материал? Имеют ли окна пропорции и отделку, похожие на XIX век? Это ведь гораздо проще, чем играть с красотой контрастов, противоречий, усовершенствований или просто с оригинальностью. Возможно, это неизбежное последствие решения зафиксировать формы и пространства в точке наивысшего расцвета (в ботаническом смысле) – консерватизм становится единственным пунктом повестки дня для всех, заходящих на эту «лужайку». Проблема в том, что самые легкодоступные формы соглашения приобретают вид консенсуса по умолчанию, над которым никто более не задумывается. Такова грустная особенность расцвета.

Идея поэтапного развития некогда была центральной для ортодоксального марксизма. Бессчетное количество часов – и жизней – оказалось потрачено на теоретические изыскания возможности перескочить через одну или две стадии на пути к нирване равных возможностей, предвкушаемой вслед за отменой государства. Хотя Трайбека не то чтобы полностью перескочила одну стадию на пути из рабочего района в рай для яппи, ей удалось проскочить ее очень быстро благодаря одному из классических приемов джентрификации: напустить маргинальное сообщество художников, чтобы те, как в Сохо, подготовили почву для прихода юристов и арбитражных адвокатов.