Двадцать тысяч лье под водой

Я с нетерпением ждал, когда на карту нанесут новые координаты. Примерно за полчаса до полудня из резервуаров спустили воду, и «Наутилус» всплыл на поверхность океана. Я бросился на палубу. Нед Ленд меня опередил.

Ни единого клочка земли вокруг. Ничего, кроме безбрежного моря. Лишь несколько парусников на горизонте. Вероятно, из тех, что заплывают до самого мыса Сан-Роке в поисках попутного ветра, чтобы обогнуть затем мыс Доброй Надежды. Небо было затянуто тучами. Надвигался шторм.

Нед неистово ярости буравил взглядом пасмурный горизонт. Он все еще надеялся, что вдали за туманной дымкой покажется вожделенная земля.

В полдень на мгновение выглянуло солнце. Старший помощник замерил его высоту, воспользовавшись этим кратким просветлением. Затем волнение на море усилилось, и нам пришлось спуститься; люк на палубу снова задраили.

Час спустя, сверившись с картой, я увидел, что «Наутилус» находится в точке с координатами 16°17’ западной долготы и 33°22’ северной широты, в ста пятидесяти лье от ближайшего берега. О побеге нечего было и думать. Можете представить, как разозлился канадец, когда я сообщил ему о нашем положении!

Что касается меня, то я не слишком огорчился. У меня словно камень с души упал. Теперь, обретя относительное душевное равновесие, я мог вернуться к привычным занятиям.

Тем же вечером, около одиннадцати часов, ко мне в каюту неожиданно нагрянул капитан Немо. Он любезно поинтересовался, не чувствую ли я себя разбитым после бессонной ночи. Я ответил отрицательно.

– В таком случае, господин Аронакс, я хотел бы предложить вам одну интересную экскурсию.

– Что ж, капитан, предлагайте!

– До сих пор вы гуляли под водой только днем, при солнечном свете. Не желаете ли увидеть морские глубины под покровом ночной темноты?

– С удовольствием!

– Должен вас предупредить: прогулка будет утомительной. Нам предстоит проделать долгий путь и взобраться на гору. А дороги здесь не в лучшем состоянии.

– Ваши слова, капитан, лишь подстегнули мое любопытство! Я готов пойти с вами!

– Тогда идемте, господин профессор. Нам нужно надеть скафандры.

Придя в гардеробную, я понял, что ни мои спутники, ни члены экипажа не будут сопровождать нас во время этой прогулки. Капитан Немо даже не предложил мне позвать Неда или Конселя.

Через несколько минут мы облачились в скафандры. Наполненные воздухом резервуары висели у нас на спине, однако электрических ламп среди снаряжения не оказалось. Я обратил внимание капитана на эту деталь.

– Они нам ни к чему, – ответил капитан.

Я подумал, что неправильно расслышал, однако переспросить не успел: голова капитана уже скрылась под металлическим куполом. Когда я оделся, мне в руку вложили какую-то железную палку. Несколько минут спустя, после всех необходимых церемоний, мы уже шагали по дну Атлантики, на глубине трехсот метров.

Близилась полночь. Нас окружала глубокая тьма, но капитан Немо указал мне на красноватое пятно в двух милях от «Наутилуса», похожее на далекое зарево. Неужели огонь? Где же его источник? И как он может гореть среди водной стихии? Я терялся в догадках. В любом случае, огонек освещал нам путь, хотя и очень слабо, так что вскоре мои глаза привыкли к красноватому полумраку. Теперь я понял, почему мы не взяли аппараты Румкорфа: в этих условиях они и впрямь были бы бесполезны.

Мы с капитаном Немо шли бок о бок на свет путеводного огня. Дно, вначале ровное, постепенно повышалось. Мы шли большими шагами, опираясь на палку, как на посох, и все же продвигались очень медленно, поскольку ноги увязали в илистом месиве из водорослей и мелкой гальки.

Шагая вперед, я постоянно слышал над головой странный шорох. Иногда он усиливался, переходя в непрерывный треск. Вскоре я понял причину необычного звука. Это был шум дождя, яростно лупившего по волнам. Я невольно подумал, что сейчас промокну до нитки! Это в воде-то промокну от дождя! Я тут же рассмеялся от этой нелепой мысли. Надо сказать, что под толстой оболочкой скафандра вовсе не чувствуешь, что находишься в водной стихии, только замечаешь, что окружающая среда чуть плотнее воздуха.

Через полчаса дно стало каменистым. Медузы, микроскопические ракообразные и морские перья излучали слабый фосфоресцирующий свет. Под ноги все время подворачивались груды камней, поросшие водорослями и усеянные бесчисленными зоофитами. То и дело поскальзываясь на этом вязком ковре, я спасался палкой, иначе не раз бы упал. Белесый свет прожектора «Наутилуса» еще можно было различить, если обернуться, но с каждым шагом он становился все бледнее.

В том, как груды камней располагались на дне океана, прослеживалась странная упорядоченность. Гигантские борозды, длину которых не измерить, терялись в мглистой дали. Заметил я и другие особенности. При каждом шаге под моими тяжелыми свинцовыми подошвами что-то хрустело – казалось, я ступаю по полю, усеянному высохшими костями. Что же находилось на этой просторной равнине? Я хотел спросить у капитана, но, к сожалению, язык условных знаков, которыми он обменивался со своими людьми во время подводных прогулок, был мне пока незнаком.