Двадцать тысяч лье под водой

Я торопливо подошел к стеклу и разглядел внизу, под слоем кораллов (фунгий[114], алкионов, кариофиллий), среди мириадов прелестных рыбок (гирелл, глифизидонов, помферидов, диакопов, голоцентров) обломки, которые не удалось поднять со дна: железные скобы, якоря, пушки, снаряды, кабестан[115], форштевень. Предметы, выброшенные за борт с тонущих кораблей, лежали теперь под ковром из живых цветов.

Пока я разглядывал эти жалкие останки, капитан Немо сказал мне спокойным, внушительным голосом:

– Капитан Лаперуз вышел в плавание седьмого декабря тысяча семьсот восемьдесят пятого года на корветах «Буссоль» и «Астролябия». Сперва он бросил якорь в Ботани-Бей, посетил архипелаг Дружбы[116] и Новую Каледонию, затем направился к островам Санта-Крус и бросил якорь у острова Намука, входящего в островную группу Хаапай. После чего его корабли напоролись на подводные рифы Ваникоро. «Буссоль», который шел впереди, сел на мель у южного берега. Прибывшую на помощь «Астролябию» постигла та же участь. Первый корабль затонул почти мгновенно. Второй, терзаемый ветрами, продержался несколько дней. Туземцы оказали потерпевшим радушный прием. Поселившись на острове, моряки построили небольшое судно из обломков двух больших кораблей. Несколько матросов добровольно остались на Ваникоро. Другие – больные и ослабленные – уплыли с Лаперузом. Они направились к Соломоновым Островам и погибли все до единого у западных берегов главного острова группы, между мысами Разочарования и Удовлетворения.

Я увидел кипу пожелтевших бумаг.

– Откуда вам это известно? – воскликнул я.

– Вот что я нашел на месте последнего крушения.

И капитан Немо показал мне жестяную шкатулку с французским гербом на крышке, заржавевшую в морской воде. Он открыл ее, и я увидел внутри кипу пожелтевших бумаг, хотя текст все еще можно было прочесть.

Это была инструкция морского министерства Лаперузу, с собственноручными пометками Людовика XVI на полях!

– Какая славная смерть для моряка! – воскликнул капитан Немо. – Обрести вечный покой среди кораллов! Дай бог, чтобы у меня и моих товарищей не было иной могилы!

Глава двадцатая Торресов пролив [117]

В ночь с 27 на 28 декабря «Наутилус», развив предельную скорость, покинул окрестности Ваникоро. Он взял курс на юго-запад и через три дня преодолел семьсот пятьдесят лье, отделявших группу островов Лаперуза от юго-восточной оконечности Новой Гвинеи.

Ранним утром 1 января 1863 года Консель присоединился ко мне на палубе.

– Позволит ли господин пожелать ему счастливого нового года? – спросил славный малый.

– Разумеется, Консель! Как если бы мы были сейчас в моем кабинете в Зоологическом саду Парижа! Я принимаю твои пожелания и от души тебя благодарю. Хотел бы только уточнить, что ты имеешь в виду под «счастливым годом», учитывая сложившиеся обстоятельства. Означает ли это «год, который положит конец нашему заточению» или «очередной год этого необычного путешествия»?

– Право, не знаю, что и сказать, – задумался Консель. – Конечно, за прошедшие два месяца мы увидели столько чудес, что у нас просто не было времени скучать. Последнее чудо всегда кажется самым удивительным; но если так пойдет и дальше, уж и не знаю, чем это все кончится! По-моему, такого шанса нам никогда больше не представится.

– Никогда, Консель!

– К тому же господин Немо, полностью оправдывая свое латинское имя, ничуть нас не стесняет, словно его вовсе не существует!

– Ты прав, Консель.

– Поэтому, надеюсь, господин не слишком огорчится, если я скажу, что счастливый год – это год, который позволит нам увидеть всё…

– Увидеть всё? В таком случае, Консель, наше путешествие может затянуться надолго. А что об этом думает Нед Ленд?

– Нед Ленд думает совершенно иначе, – ответил Консель. – У него веселый нрав и требовательный желудок. Ему скучно смотреть на рыб и питаться рыбами. Жизнь без хлеба, вина и мяса не по душе настоящему англосаксу, который привык питаться стейками и никогда не откажется выпить немного бренди или джина!

– Что до меня, Консель, то я вовсе из-за этого не страдаю и вполне привык к режиму на борту «Наутилуса».

– Как и я! – ответил Консель. – Одним словом, я не прочь остаться здесь, а мистер Ленд мечтает поскорее отсюда сбежать. Так что наступивший год будет хорошим либо для меня, либо для него. По крайней мере один из нас точно останется доволен. В завершение разговора я хотел бы пожелать господину всего, что он сам себе желает!

– Спасибо, Консель! Правда, вопрос с вручением тебе традиционного новогоднего конверта придется пока отложить. Взамен дарю тебе крепкое рукопожатие! Это все, что у меня сейчас есть.

– Господин никогда еще не был так щедр!

С этими словами Консель удалился.