Двадцать тысяч лье под водой

Вокруг «Наутилуса» бесновалось разъяренное море. Подхваченные течением волны неслись с юго-востока на северо-запад со скоростью в две с половиной мили и разбивались о макушки коралловых рифов, которые торчали среди вспененной воды.

– Скверное море! – сказал Нед Ленд.

– Прескверное, – согласился я. – К тому же совершенно непригодное для такого судна, как «Наутилус».

– Надеюсь, этот чертов капитан хорошо знает фарватер, – добавил канадец. – Потому что я вижу здесь целую уйму кораллов, способных в два счета превратить его посудину в груду жалких обломков!

Положение и в самом деле было опасным, однако «Наутилус», словно по волшебству, ловко скользил между зловещими рифами. Он не стал в точности повторять маршрут «Астролябии» и «Зеле»[120], оказавшийся роковым для Дюмон-Дюрвиля. Он взял чуть больше к северу, обогнул остров Мюррея и вновь повернул на юго-запад, к Кумберландскому проходу. Я было подумал, что туда мы и направимся, но «Наутилус» вдруг опять изменил курс и пошел на северо-запад, к острову Тунд и каналу Мове, лавируя между бесчисленными малоизвестными островками.

Я уже задавался вопросом, не собирается ли капитан Немо, чье безрассудство граничило с безумием, направить свое судно в канал, где сели на мель оба корвета Дюмон-Дюрвиля. Но тут «Наутилус» еще раз изменил направление и двинулся прямо на запад, к острову Гвебороар[121].

Было три часа пополудни. Волнение на море улеглось – очевидно, из-за прилива. «Наутилус» приблизился к острову; я и сейчас вижу его как наяву в пышной зелени панданов. Мы шли вдоль берега на расстоянии не менее двух миль.

И вдруг меня свалило с ног внезапным толчком. «Наутилус» наскочил на риф и резко остановился, слегка накренившись на левый борт.

Поднявшись, я увидел на палубе капитана Немо и его помощника. Они осматривали корабль, обмениваясь отрывистыми фразами на своем непонятном наречии.

Вот, каково было положение. В двух милях по правому борту находился остров Гвебороар, вытянувшийся с севера на запад, словно гигантская рука. На юге и на востоке из воды уже торчали верхушки кораллов, обнажившиеся во время отлива. Мы прочно сели на мель, к тому же в одном из морей со слабо выраженными приливами – весьма неприятное для «Наутилуса» обстоятельство. К счастью, благодаря прочному стальному корпусу судно совершенно не пострадало. Но хотя «Наутилус» не мог затонуть или получить пробоину, ему грозила опасность навечно остаться на этих рифах – и тогда подводному кораблю капитана Немо пришел бы конец!

Подобные мысли вертелись у меня в голове, когда подошел капитан, – как всегда спокойный, хладнокровный и полностью владеющий собой. Казалось, случившееся не вызвало у него ни волнения, ни досады.

– Несчастный случай? – спросил я его.

«Наутилус» наскочил на риф.

– Нет, всего лишь досадная случайность, – ответил он.

– Досадная случайность, из-за которой вам, возможно, опять придется поселиться на ненавистной земле!

Капитан Немо как-то странно посмотрел на меня и покачал головой, ясно давая понять, что никакая сила не заставит его вновь ступить на материк. А затем сказал:

– Господин Аронакс, «Наутилусу» ничего не грозит. Он еще покажет вам самые невероятные чудеса океана. Наше путешествие только началось, и я не желаю так скоро лишиться вашего общества.

– И все же, капитан Немо, – отвечал я, делая вид, что не заметил насмешки в его словах, – «Наутилус» сел на мель во время прилива! И поскольку приливы в Тихом океане выражены слабо, а избавиться от лишнего груза, чтобы облегчить судно, вряд ли возможно, я просто не представляю, каким образом мы снимемся с мели.

– Вы правы, господин профессор, приливы в Тихом океане малозаметны, – ответил капитан. – Но здесь, в проливе Торреса, разница между высотой приливов и отливов составляет около полутора метров. Сегодня четвертое января. Через пять часов наступит полнолуние. Так что я очень удивлюсь, если верный спутник Земли не поднимет эти водные массы до нужного уровня. Тем самым луна окажет мне услугу, которую я не принял бы ни от кого другого!

С этими словами капитан Немо в сопровождении помощника спустился внутрь корабля. «Наутилус» прирос к месту, словно коралловые полипы уже успели намертво сковать его своим несокрушимым цементом.

– И что теперь? – спросил Нед Ленд, как только капитан удалился.

– Теперь, друг Нед, мы будем спокойно ждать прилива, который начнется в девять часов утра. Любезная луна снимет «Наутилус» с мели!

– Только и всего?

– Только и всего.

– Стало быть, капитан не собирается забрасывать якоря подальше в море, чтобы, ухватившись за цепи, сдвинуть корабль с мертвой точки и отбуксировать его на глубину?

– Прилив сделает за него всю работу! – пояснил Консель.

Канадец глянул на Конселя и пожал плечами. У старого моряка было на этот счет свое мнение.

– Поверьте, сударь, – заявил он, – этот кусок железа больше не будет плавать ни на воде, ни под водой. Теперь он годится разве что на слом! Думаю, пришла пора избавиться от общества капитана Немо.