Двадцать тысяч лье под водой

Среди зоофитов, в классе альционарий, выделяют отряд горгонарий, состоящий из трех групп: горгонариевых, изидовых и коралловых. Именно к последней группе и принадлежат кораллы – любопытные создания, которых поочередно причисляли к минералам, растениям и животным. Лекарственное средство древних, драгоценное украшение в наши дни, кораллы лишь в 1694 году были окончательно причислены к животному миру марсельским ученым Пейсоннелом.

Коралл представляет собой скопление мельчайших организмов, которые объединяются в ломкий каменистый полипняк. Отдельная особь, прикрепившись к какому-нибудь предмету, дает начало целой колонии. Колония образуется из одного полипа в результате его размножения почкованием. Каждая новая особь начинает жить общей жизнью. Такая вот природная коммуна. Я читал последние научные труды и исследования, посвященные этим необычным древовидным зоофитам, которые минерализуются, но при этом продолжают пускать все новые побеги. Поэтому для меня не было ничего интереснее, чем прогулка по окаменевшим лесам, высаженным на дне морском самой природой.

Аппараты Румкорфа были приведены в действие, и мы отправились дальше по отмели, усеянной молодыми кораллами, которые со временем превратятся в барьерный риф и загородят этот участок Индийского океана. Вдоль дороги тянулись кустарники, образовавшиеся из причудливо переплетенных между собой ветвей, усыпанных мелкими цветами в виде звезд с белыми лучиками. Правда, в отличие от земных растений, эти коралловые деревца росли сверху вниз, цепляясь к подножиям скал.

Свет наших фонарей порождал восхитительные эффекты, играя на алых ветвях. Казалось, эти перепончатые цилиндрические трубочки подрагивают от колыхания вод. Мне захотелось сорвать их яркие венчики с тонкими щупальцами – некоторые уже распустились, другие только-только набирали цвет; а мимо, будто стайки воробьев, сновали маленькие юркие рыбки, задевая коралловые бутоны стремительными плавниками. Но стоило лишь протянуть руку к этим живым цветам, к этим одушевленным недотрогам, как во всей колонии тотчас поднималась тревога. Белые венчики прятались в свои красные футляры, цветы исчезали на глазах, и куст превращался в груду бугристых окаменелостей.

Мне посчастливилось увидеть ценнейшие разновидности этого зоофита. Местные благородные кораллы ничем не уступали тем, которые добываются в Средиземном море – у берегов Франции, Италии и Берберии[131]. «Кровавый цветок», «кровавая пена» – такие поэтичные названия дают торговцы и ювелиры самым красивым экземплярам за их яркую окраску. Стоимость подобного коралла достигает пятисот франков за килограмм, а здесь, под толщей воды, таились несметные сокровища, способные обогатить целую толпу охотников за кораллами. Это бесценное вещество, зачастую срастаясь с другими полипами, образует плотные и запутанные структуры, именуемые «maccoiota», – именно там я и заметил восхитительные образцы розового коралла.

Вскоре заросли кустов стали гуще, коралловые деревца – выше. Мы словно очутились в окаменелой чаще, под длинными сводчатыми пролетами самой причудливой архитектуры. Капитан Немо свернул в одну из галерей, которая плавно спускалась на глубину ста метров. Свет наших фонарей скользил порой по алым бугристым поверхностям коралловых арок, и навесы сводов, похожие на люстры, вспыхивали красными огоньками, создавая поистине волшебное впечатление. Среди коралловых кустарников попадались и другие, не менее любопытные полипы: мелиты, ириды с членистыми веточками, а также несколько пучков зеленых и красных кораллин – настоящих морских водорослей с известковыми слоевищами. После многолетних споров ученые окончательно причислили их к царству растений. Как сказал один мыслитель: «Возможно, именно в этой точке жизнь смутно пробуждается от каменного сна, но не имеет еще сил покинуть свое жесткое ложе[132]».

Наконец после двухчасового похода мы достигли глубины в триста метров – то есть тех пределов, где начинается процесс формирования коралловых рифов. То были уже не одиночные кустики и скромные приземистые рощицы полипняков. То был бескрайний лес, величественные известковые заросли, гигантские окаменелые деревья, переплетенных между собой гирляндами изящных плюмарий – этих морских лиан всевозможных цветов и оттенков. Мы свободно прошли под их кронами, терявшимися в тенистой водной выси, а под ногами у нас расстилался цветочный ковер из тубипор, меандрин, астрей и кариофиллий, будто присыпанный алмазной пылью.

Неописуемое зрелище! Как жаль, что мы не могли поделиться впечатлениями! Ну почему мы были в плену этих масок из стекла и металла! Почему не могли перекинуться друг с другом хоть парой слов? Ах, если бы мы жили, словно рыбы, населяющие эту жидкую среду, или хотя бы амфибии, которые могут часами находиться как на земле, так и под водой!

Тем временем капитан Немо остановился. Остановились и мы втроем. Обернувшись, я увидел, что матросы встали полукругом позади своего командира. Я присмотрелся и разглядел продолговатый предмет, который несли на плечах четыре моряка.