Двадцать тысяч лье под водой

В любом случае, ничто не связывает нас с капитаном Немо. Он знает, что сбежать с «Наутилуса» невозможно. Хотя мы вовсе не преступники, приговоренные к тюремному сроку. И не давали слова чести. Мы не более чем пленники, заключенные, которых лишь из притворной любезности называют гостями. Впрочем, Нед Ленд не потерял надежды вырваться на свободу. Уверен, он попытается бежать при первой возможности. Разумеется, я поступлю так же. Однако не без сожаления унесу я с собою тайны «Наутилуса», столь великодушно доверенные нам капитаном. Что все-таки должен внушать этот человек: ненависть или восхищение? Кто он: жертва или палач? К тому же, говоря по правде, прежде чем навсегда покинуть его, хотелось бы завершить это кругосветное подводное плавание, которое имело столь поразительное начало. Понаблюдать за всеми чудесами, скрытыми под морями земного шара. И увидеть то, чего еще не видел ни один человек, даже если придется поплатиться жизнью за свою неуемную жажду знаний! Многое ли открылось моему взору до сего дня? Ничего особенного – ведь прошли мы всего шесть тысяч лье под водами Тихого океана!

«Наутилус» приближался к обитаемым землям, и я прекрасно понимал, что уж если нам выпадет шанс сбежать, было бы жестоко пожертвовать друзьями ради моей страсти к неведомому. Мне придется отправиться с ними или даже повести их за собой. Только вот улыбнется ли нам когда-нибудь удача? Лишенный свободы человек ищет случая из плена вырваться, однако ученый, пытливый исследователь, страшится этой возможности.

В полдень 21 января 1868 года старший помощник вышел на палубу, чтобы замерить высоту солнца. Поднявшись вслед за ним, я зажег сигару и стал наблюдать за его действиями. Очевидно, этот человек не знал французского, иначе мои громкие рассуждения вызвали бы хоть какой-то проблеск невольного интереса с его стороны. Но он был нем и невозмутим.

Пока он возился с секстантом, один из матросов – здоровяк, который сопровождал нас во время первой подводной прогулки к острову Креспо, – пришел, чтобы протереть стекла прожектора. Я заинтересовался устройством этого прибора, мощность которого, как в маяках, усиливалась стократно благодаря кольцам в чечевицеобразных стеклах. Такие стекла способны концентрировать лучи света и посылать их в нужном направлении. Позади стекол была установлена электрическая лампа максимального накала. По сути, электрический ток вырабатывался в безвоздушном пространстве, что обеспечивало непрерывность и яркость света. Подобное устройство позволяло уменьшить расход графитовых стержней, между которыми возникала светящаяся дуга. Серьезная экономия для капитана Немо, ведь ему было нелегко восполнять запасы графита!

Когда «Наутилус» готовился продолжить свой подводный поход, я спустился в салон. Люки снова закрылись, и корабль взял курс на запад.

Мы бороздили просторы Индийского океана – необозримой водной равнины площадью в пятьсот пятьдесят миллионов гектаров, чьи воды столь прозрачны, что стоит наклониться и посмотреть вниз, как начинает кружиться голова. В основном «Наутилус» шел на глубине от ста до двухсот метров. Так мы плыли несколько дней. Всякому другому на моем месте такое путешествие показалось бы утомительным и однообразным, но только не мне, бесконечно влюбленному в море. Ежедневные прогулки по палубе, где я вдыхал живительный морской воздух, созерцание несметных сокровищ океана сквозь хрустальные стекла в салоне, чтение книг в библиотеке, работа над мемуарами поглощали все мое время, не оставляя ни минуты для праздности или скуки.

Состояние нашего здоровья было вполне приличным. Принятый на борту рацион нас полностью устраивал – что до меня, то я прекрасно обошелся бы без дополнений к меню, предложенных Недом Лендом из чувства протеста. К тому же постоянство температуры в этой водной среде исключало вероятность простуд. Впрочем, на судне имелся достаточный запас мадрепоровых кораллов-дендрофилов, известных в Провансе под названием «морского укропа»: их сочная мякоть является отличным средством от кашля.

Иногда мы встречали многочисленные стаи морских птиц: буревестников, поморников, чаек. Нам удалось подстрелить несколько особей; водяная дичь, приготовленная особым способом, оказалась довольно вкусным блюдом. Среди крупных птиц, способных совершать дальние перелеты над морем, отдыхая иногда на волнах, я заметил величественных альбатросов – резкие крики этих птиц из отряда трубконосых напоминали ослиный рев. Семейство веслоногих было представлено стремительными фрегатами, которые ловко вылавливали рыб, плавающих у поверхности воды, и многочисленными фаэтонами, среди которых выделялись краснохвостые фаэтоны – небольшие птицы размером с голубя и розовато-белым оперением, оттененным черными пятнами на кончиках крыльев.

Альбатросы, фрегаты и фаэтоны.