Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Ахъ, милочка, я просто умираю! Ну да ужь, признаться, и буря была! Такого жестокаго торнадо давненько у насъ не случалось. Подробности ты узнаешь сегодня вечеромъ изъ телефонной газеты. Ужасъ да и только! Представь себ, что, хорошенько обдумавъ, я всетаки ршила купить розовую шляпку… И вообрази, что торнадо разразилось какъ разъ, когда я была въ Ново-Вавилонскомъ магазин! Мн пришлось остаться тамъ цлыхъ три часа, такъ какъ я положительно обезумла отъ страха. Это не помшало мн, впрочемъ, воспользоваться случаемъ и осмотрть вс новинки въ отдл шелковыхъ матерій по четырнадцати съ половиною франковъ аршинъ… Какъ-разъ передъ магазиномъ упало нсколько обломковъ воздушныхъ кораблей, да и вообще въ Париж была масса несчастныхъ случаевъ!.. Въ отдленіи кружевъ для воротниковъ и рукавчиковъ я нашла прелестныя вещицы и сравнительно недорого… Да, милое дитя! Я собственными глазами видла съ платформы Вавилонскаго магазина, среди молній проносившагося электрическаго смерча, столкновеніе двухъ воздушныхъ кораблей… Страшно даже и вспомнить!.. He забыла-ли я, однако, какой-нибудь изъ моихъ покупокъ?.. Нтъ, слава Богу, все на лицо!.. И вдь какъ я безпокоилась все время, милочка. Когда разршено было выходить, я бросилась въ залу телефоноскоповъ, чтобъ повидаться съ тобой и предостеречь тебя на всякій случай, но вс аппараты словно обезумли… И чего только смотритъ правительство! Просто на-просто и смхъ, и горе! И это еще называютъ наукой! Представь себ, что я хочу установить сообщеніе съ тобою. Дзиннъ… и передо мной открывается казарменная зала съ маіоромъ, читающимъ своей рот лекцію объ устройств непрерывно дйствующей картечницы… Я теперь знаю это устройство, какъ свои пять пальцевъ. И сколько ругательствъ пришлось мн выслушать, милочка!.. Самыхъ страшнйшихъ ругательствъ… Видишь-ли, одинъ изъ солдатъ оказался глупъ какъ пробка, или «какъ сто чертей», выражаясь словами маіора. Представь себ, онъ не въ состояніи былъ понять даже такого простого механизма!.. Подумай только! Во всхъ двадцати четырехъ вавилонскихъ телефоноскопахъ можно было наслаждаться единственно лишь сценами въ подобномъ-же вкус! Всюду установились сообщенія, которыя низачто нельзя было прервать… Нечего сказать, хороша наша администрація!..

— Да, маменька, мн тоже извстно, что во время исправленія поврежденій на центральной станціи пришлось установить между каждыми двумя аппаратами случайныя сообщенія.

— Надюсь, дитя мое, что по крайней мр теб не сдлали при этомъ особенно непріятнаго сюрприза…

— Нтъ, мамаша, совсмъ напротивъ! т. е. я хотла сказать, — пояснила слегка покраснвъ Эстелла, — что у насъ здсь было установлено сообщеніе съ однимъ очень приличнымъ молодымъ человкомъ…

Г-жа Лакомбъ взволновалась до такой степени, что даже привскочила въ кресл.

— Съ молодымъ человкомъ! Объяснись пожалуйста, милочка! Ты меня совсмъ перепугала!.. Боже мой, что это за администрація! Просто курамъ на смхъ, да и только! Она становится положительно неприличной со своими промахами и несчастными случайностями. По всему видно, что барышни на главной станціи телефоноскоповъ вс сплошь и рядомъ пустоголовыя вертушки! Он только и знаютъ, что молоть всякій вздоръ, сплетничать, да смяться надъ абонентами, подшучивая надъ секретами, которые удается выудить… Тебя, значитъ, соединили съ молодымъ человкомъ? Хорошо!.. Я буду жаловаться!..

— Погоди, мамаша, не горячись!.. Этотъ молодой человкъ сынъ Филоксена Лорриса.

— Сынъ Филоксеяа Лорриса? — вскричала г-жа Лакомбъ. — Надюсь, по крайней мр, что ты отъ него не убжала!.. Ты говорила вдь съ нимъ?

— Да, маменька…

— Разумется было-бы лучше, еслибъ насъ соединили съ самимъ великимъ Филоксеномъ Лоррисомъ. Боюсь только, что ты растерялась словно дурочка, и повсила носъ, какъ длаешь всегда на экзаменахъ…

— Я была, маменька, очень испугана страшной электрической бурей… Онъ меня успокоилъ…

— Надюсь, ты ему дала всетаки понять нсколькими остроумными техническими фразами насчетъ электрическихъ смерчей, что ты не какая-нибудь невжда и обладаешь хорошими свдніями въ наукахъ. Вдь ты упомянула ему про свои дипломы?..

— He знаю хорошенько, что именно я ему говорила… Во всякомъ случа этотъ молодой человкъ былъ очень любезенъ и, усмотрвъ недостаточность моихъ знаній, общалъ прислать мн свои собственныя замтки и фонограммы лекцій своего отца.

— Его отца — знаменитаго Филоксена Лорриса? Какое счастье! Да; нельзя отрицать, что даже и путаница у этихъ теле оказывается иной разъ кстати!.. Онъ пошлетъ теб фонограммы, а я сдлаю его отцу маленькій благодарственный визитъ и переговорю о твоемъ родител, который киснетъ здсь на второстепенной должности въ департамент горныхъ маяковъ. Съ рекомендаціей великаго Филоксена Лорриса твой отецъ разомъ выдвинется впередъ… Я берусь все устроить! Поцлуй меня, милочка!..

Дзинъ… Дзинъ… раздался звонокъ по телефону и на теле-пластинк снова появился г-нъ Лакомбъ.