Две дамы и апельсиновый джем

Говоря всё это, медсестра в белом халате и накрахмаленной шапочке поправила подушку, разгладила одеяло, поставила на тумбочку поильник с водой. Джейн снова улыбнулась, погладила мужа по руке и сказала:

– Иди. Теперь всё будет хорошо.

И он поверил, конечно.

* * *

За час, остававшийся до назначенного Смайтом времени, Крис успел смотаться в родительский особняк с целью экипировки. Он должен выглядеть как сын графа, министра и вообще – как большая шишка? Значит, надо не только выглядеть, он станет большой шишкой.

И когда достопочтенный Кристофер Реджинальд Спенсер, RM*, MMBA**, Oxf.*** и т. д., вошёл в холл здания городской стражи, ожидавшие его коллеги невольно замолчали.

Наконец Смайт откашлялся и сказал строго:

– Все готовы? Пошли.

Принадлежавшее сэру Эндрю поместье содержалось отлично, даже по зимнему парку это было хорошо заметно. Экипаж гилфордской городской стражи подвёз их к парадному входу, водитель отсалютовал и сказал негромко:

– Ребята, только я больше получаса ждать не смогу. Ну, минут сорок. У нас рейд назначен…

– Думаю, управимся, – так же тихо ответил Крис и вышел из экипажа.

Он остановился возле ступеней и осмотрелся, потом кивнул Брауэрману. Тот взбежал по лестнице и постучал дверным молотком; отворили почти мгновенно. На пороге стоял осанистый дворецкий.

Брауэрман положил на подносик визитную карточку и добавил:

– По срочному делу.

Крис всё рассчитал правильно: никто не стал бы долго держать на пороге человека его положения, тем более – Монтегю-Скотт, всей душой желающий вернуть своей семье былой светский блеск. Со всем почтением молодого человека провели в гостиную и сообщили, что хозяин немедленно спустится, а спутники достопочтенного сэра Спенсера…

– Мои спутники останутся со мной, – лениво прервал дворецкого достопочтенный Кристофер Спенсер, сбрасывая ему на руки пальто, шляпу и перчатки. – Экипаж подождёт у входа, мы ненадолго.

Когда сэр Эндрю вошёл в комнату, мизансцена была уже выстроена: Крис, закинув ногу на ногу, сидел в кресле, развёрнутом лицом к двери. Смайт и Брауэрман стояли за его спиной.

Нужно отдать должное Монтегю-Скотту: окинув взглядом незваных гостей, он сразу понял, что визитом вежливости это назвать трудно. К его порогу принесли неприятности, и, возможно, крупные…

Хозяин дома рывком поставил для себя кресло напротив гостя и уселся. Подбородок его опустился на пару сантиметров и тут же вздёрнулся вверх.

– Спенсер? – холодно проговорил сэр Эндрю. – Не стану утверждать, что рад знакомству.

– Это меня не слишком беспокоит, – пожал плечами Крис. – Я пришёл не в гости. Хотелось бы поговорить не с землевладельцем Монтегю-Скоттом, и даже не с баронетом, членом клуба «Крокфорд», а с коммерческим директором и главным бухгалтером фабрики упаковки «Бумажный журавль».

– Тьма, какая скука! Вы за этим ехали сюда из Люнденвика?

– Именно. И вы можете отправиться с нами, если разговаривать здесь не желаете.

– Чего вы хотите, Спенсер?

– Информации. Вот список вопросов, – он, не глядя, протянул руку, в которую Брауэрман вложил лист бумаги. – Можете начать с самого первого, или с последнего, как желаете. Я буду вести запись.

И он положил на столик рядом с собой записывающий кристалл. Сэр Эндрю мученически вздохнул, просмотрел вопросы и вздёрнул левую бровь.

– Большая часть этих сведений представляет собой коммерческую тайну.

– Ничто не может оставаться тайной, когда расследуется убийство, – парировал Крис.

– Убийство? Я ничего не знаю ни о каком убийстве!

– А мы вас пока о нём и не спрашиваем. Только пока, заметьте! – достопочтенный ласково улыбнулся. – Отвечайте, баронет, и у вас будет возможность оставаться дома, пока ведётся расследование. Под контролем, но дома. Или, если желаете, можно отправиться на всё это время в камеру. Я понятно объяснил?

– Куда уж понятнее… – проворчал Монтегю-Скотт, и принялся говорить.

В экипаже Крис откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Он и не чувствовал сквозь азарт, а, оказывается, его держало дикое напряжение, такое сильное, что вот сейчас резко заболела голова.

– Давай запись, я сам расшифровку сделаю, – сказал Смайт.

Не открывая глаз, Крис вытащил из кармана и отдал кристалл.

– Спасибо.

– Конец дня уже, так что можешь отправляться домой.

– Не-не-не! – молодой человек потёр лицо ладонями и сел прямо. – Нельзя. Если я сегодня не нагоню страха на лабораторию, Джошуа Кривые Лапки решит, что со мной можно не торопиться.

Молчавший всё это время Брауэрман хмыкнул, но снова ничего не сказал.

Увы, нагнать страха не вышло: стоило Крису войти в лабораторию, как Джошуа сказал, не отрываясь от окуляра микроскопа:

– Отчёт у тебя на столе. И я выжал из этой щепочки всё, что было можно!

– Что это было?

– Прочти – и узнаешь! Впрочем, ладно… – лаборант развернулся на своей вертящейся табуретке и ткнул в Криса пальцем. – И никто, кроме меня, тебе бы такого не сказал! Это Carpinus Laxiflora, иначе говоря, граб редкоцветковый. И он был бы вполне обычным деревом, если бы не одна деталь. Добавочка к названию.

– Какая? – терпеливо переспросил Крис.