Две королевы

Морей, со своей стороны, вел хитрую и осторожную игру, подталкивая Сесила к окончательному решению атаковать Марию. Лорды конфедерации, говорил он, обладают всеми необходимыми доказательствами, чтобы обвинить Марию в убийстве Дарнли. Завладев вниманием Сесила, Морей сменил риторику, спрашивая, могут ли судьи, которых назначили рассматривать дело в Англии, быть приглашены для изучения свидетельств на закрытом заседании, чтобы вынести сначала неофициальное суждение. Тогда шотландские лорды точно будут знать, достаточно ли представленных фактов, а в противном случае — какие еще доказательства следует представить.

22 июня 1568 г., через месяц после того, как Мария пересекла Солуэй и укрылась в Англии, Морей отправил Сесилу экземпляр досье Бьюкенена, написанного на латыни. Оригинальный текст не сохранился, однако документ вскоре перевели для графа Леннокса на среднешотландский, и тщательно сохраняли. Он был озаглавлен: «Все сведения… из которых неопровержимо следует, что Мария, ныне вдовствующая королева Шотландии, не только была осведомлена об ужасном и подлом убийстве доброй памяти короля, но также была орудием, главным организатором и причиной этой невиданной жестокости».

История Бьюкенена — настоящий шедевр, в котором смешаны факты и вымысел. Он утверждал, что преступления Марии были до такой степени предумышленными, что она впервые задумала их после убийства Риццио, на шесть месяцев раньше, чем утверждали сами лорды конфедерации. Она утратила благоразумие, по всей видимости, во время пребывания в Аллоа, через несколько недель после рождения сына. Затем, после возвращения в Эдинбург, она не оборвала порочной связи, а наоборот, укрепила ее и продолжала потворствовать своему влечению к Босуэллу, открыто отвергая мужа.

Бьюкенен сосредоточился на самой ранней из возможных дат предполагаемой любовной связи Марии, позволявшей отбросить предположения, что принц Джеймс не был законнорожденным наследником Дарнли. Он утверждал, что Мария начала кокетничать во время отдыха в Аллоа, бросившись прямо в объятия Босуэлла:

Не стоит подробно описывать ее манеры в Аллоа, но достаточно лишь сказать, что они выходили за рамки того, что пристало женщине… но даже по возвращении в Эдинбург[60] [после того, как она также посетила озеро Меггет и Гленартни] ее поведение нет нужды держать в тайне, поскольку оно на устах у многих: граф Босуэлл осквернял ее тело ради своего удовольствия, имея доступ к ней через черный ход… В этом она неоднократно признавалась сама… используя лишь банальное оправдание, что его впускала леди Рерс…

Намек был преднамеренным. Когда Бьюкенен отмечал, что Босуэлл имел «доступ через черный ход», он повторял главное обвинение Ane Ballat (баллады), выпущенной лордами конфедерации и обвинявшей тайных любовников «в животных извращениях, неведомых даже Содому». Однако он не удосужился должным образом проверить факты. Внимательное изучение списка тех, кто сопровождал Марию в Аллоа, показывает, что Морей все время находился при королеве. Он был свидетелем всего, что там происходило, но в то время ничего не говорил о предполагаемом непристойном поведении Марии[61].

Но Бьюкенен был не из тех, кто позволяет фактам вставать на пути увлекательной истории. Мария, бесстыдно продолжает он, прибегла к услугам сводни. Это была леди Рерс, племянница кардинала Битона. Рерс была дамой средних лет, «дородной» и с избыточным весом — стереотипный образ сводни, которая тайно проводила Босуэлла в будуар Марии для любовных утех и однажды попала в нелепое положение, когда была вынуждена взобраться на высокую стену сада и неуклюже шлепнулась на землю. Это была неправдоподобная выдумка. Рерс никак не могла помогать Босуэллу, поскольку была одной из его отвергнутых любовниц. Дрери, заместитель Бедфорда в Берике, в одном из своих рукописных рапортов сообщал Сесилу, что Рерс никак не способствовала предполагаемой супружеской измене, а наоборот, ревновала — после того, как Мария объявила Босуэлла своим защитником, ее отлучили от двора и заменили сестрой Босуэлла.