Две крепости

Как только Саруман выслал свою армию, пробил час энтов. Древобородый опустил нас, подошел к воротам и принялся колотить в них, призывая Сарумана. Ответа не было, только со стены полетели стрелы и камни. Но стрелы бесполезны против энтов. Они, конечно, ранят их, но и разъяряют, как кусающиеся мухи. Энта можно утыкать оркскими стрелами, как подушечку для иголок, и все же не причинить ему серьезного вреда. Их нельзя отравить, а кожа у них очень толстая и крепче коры. Только очень сильный удар топором способен серьезно ранить энта: они не любят топоров. Но нужно много людей с топорами, чтобы справиться с одним энтом: если человек нанес удар, то нанести второй он уже не успеет. Энт кулаком пробивает железо, как тонкую жесть.

Получив несколько стрел, Древобородый начал разогреваться, «торопиться», как он обычно говорит. Он испустил громкое «хум-хум», и подбежала еще дюжина энтов. Разгневанные энты ужасны. Пальцы их рук и ног сначала прилипают к скале, а затем рвут ее, как хлебную корку. Такое ощущение, что смотришь на работу древесных корней за столетия, сжатые в несколько секунд.

Они били, рвали, трясли, молотили. Кленгбенг, крат-крек — через пять минут эти огромные ворота лежали в руинах. Некоторые из энтов уже принялись за стены, как кролики в песчаном карьере. Не знаю, что подумал Саруман о происходящем, но он, во всяком случае, не знал, что ему делать. Конечно, он мог применить какое-нибудь колдовство, но вряд ли у него было достаточно решительности.

— Нет, — сказал Арагорн. — Когда-то он был велик, как говорит об этом его слава. Знания его были глубоки, мысль тверда, а руки необыкновенно искусны, и у него была власть над умами других. Он умел убедить мудрых и подчинить слабых. И этой властью он обладает по-прежнему. Немногие в Средиземье могли бы выдержать разговор с ним наедине, даже теперь, когда он потерпел поражение. Гэндалф, Эльронд, может быть, Галадриэль — теперь, когда проявилась его злая сущность, но больше, пожалуй, никто.

— Энты его не боятся, — вставил Пиппин. — Он, по-видимому, однажды пытался сговориться с ними, но больше не делал таких попыток. И во всяком случае он не понял их. Он допустил большую ошибку, не приняв их во внимание в своих расчетах. В его плане для них не было места, а когда они принялись за работу, уже некогда было вырабатывать новый план. Как только начался штурм, немногие оставшиеся в Исенгарде, как крысы, побежали изо всех щелей, проделанных энтами. Энты позволили людям уйти, допросив их. Но не думаю, чтобы кто-нибудь из орков спасся от хуорнов: к этому времени они лесом стояли вокруг всего Исенгарда. Когда энты превратили большую часть южной стены в обломки и все люди, оставшиеся в живых, бежали, Саруман ударился в панику. Он, по-видимому, был у ворот, когда мы прибыли: наверное, хотел посмотреть на выступление своей великолепной армии. Когда энты начали свою работу, он убежал. Сперва его не было видно. Потом облака разошлись, высыпало множество звезд, — а энты в их свете хорошо видят, — и неожиданно Быстролуч закричал: «Убийца деревьев, убийца деревьев!» Быстролуч — доброе существо, но он яростнее всех ненавидит Сарумана: его народ жестоко пострадал от оркских топоров. Он соскочил со стены и понесся как ветер. Едва заметная фигура, мелькая меж столбами, стремительно удалялась и почти достигла ступеней башни. Быстролуч бежал изо всех сил, но ему не хватило одного-двух шагов: фигура скользнула в башню и дверь захлопнулась за ней.

Как только Саруман спрятался в башне, он тут же пустил в ход свои машины. К этому времени многие энты были уже внутри Исенгарда: некоторые последовали за Быстролучом, другие ворвались с севера и с востока. Они толпились всюду, учиняя разгром. Неожиданно из шахт и подземных проходов блеснул огонь. Несколько энтов получили ожоги. Один из них — по имени Буковид, если не ошибаюсь, высокий такой, красивый энт, — попал в струю жидкого огня и вспыхнул как факел. Ужасное зрелище!

Энты как с ума посходили. Я думал прежде, что они уже проснулись, но ошибался. Только здесь я увидел, что это такое. Ужасно. Они ревели, трубили, рычали так, что от одного шума лопались камни. Мерри и я лежали на земле, заткнув уши плащами. А энты неслись к Ортанку, как штормовая волна, обрушивая столбы, подбрасывая в воздух, как листья, огромные каменные плиты. Башня оказалась в центре бушующего водоворота. Я видел, как железные столбы и куски стен обрушились на Ортанк. Но Древобородый сохранил хладнокровие. К счастью, он не обезумел. Он не хотел, чтобы его народ изувечился в припадке ярости, не хотел, чтобы Саруман в этом смятении ускользнул через какую-нибудь дыру. Много энтов поранилось у Ортанка, но они не сумели ничего сделать. Башня очень гладкая, твердая, и есть в ней какое-то колдовство, более древнее, чем власть Сарумана. Энты не могли ухватиться за нее, не могли проделать щели и трещины, они только пострадали сами.