Две крепости

Сэм, стремительно выскочив из убежища, в два прыжка достиг основания утеса. И прежде, чем Голлум опомнился, Сэм уже оказался на нем. Но он тут же убедился, что с Голлумом, даже захваченным врасплох, не так-то легко справиться. Не успел Сэм за них ухватиться, длинные руки и ноги обхватили его мягким, но невероятно сильным объятием, холодные и влажные на ощупь пальцы подбирались к его горлу. Острые зубы вцепились ему в плечо. Все, что Сэм ухитрился сделать, — это ударить противника в лицо своей круглой твердой головой. Голлум зашипел, сплюнул, но не ослабил хватки.

Дела Сэма были бы плохи, вступи он в схватку один. Но подбежал Фродо, на ходу вытягивая из ножен Жало. Левой рукой он отвел назад голову Голлума за тонкие прямые волосы, вытянув его длинную шею и заставляя взглянуть бледными злобными глазами в небо.

— Голлум! — сказал он. — Это Жало. Ты его однажды уже видел. Отпусти — или узнаешь его укус. Я перережу тебе горло.

Голлум разжал руки и ноги и свалился безвольно, как тряпка. Сэм поднялся, ощупывая плечо. Глаза его гневно горели, но он не мог ударить в отместку: его жалкий враг лежал у камней и хныкал.

— Не бейте нас! Не позволяй им бить нас, моя прелесть. Они не повредят нам, хорошие маленькие хоббитсы! Мы не делали им ничего плохого, а они прыгнули на нас, как кошка на бедную мышку, да, моя прелесть. А мы так одиноки, Голлум. Мы будем хорошо вести себя с ними, очень хорошо, если они хорошо обойдутся с нами, да уж, да уж-ж-ж!

— Ну, что с ним делать? — спросил Сэм. — Связать, чтобы не мог за нами шпионить?

— Но это убьет нас, убьет нас, — захныкал Голлум. — Злые маленькие хоббитсы! Связать нас в этой холодной жестокой земле и оставить нас, голлум, голлум...

Слезы потекли по его лицу.

— Нет, — сказал Фродо. — Если уж убивать, то убивать сразу. Но мы не можем этого сделать. Бедняга! Он не причинил нам вреда.

— Неужели? — возразил Сэм, потирая плечо. — Так, значит, собирался задушить нас во сне — вот каков был его план.

— Собирался — это совсем другое дело.

Фродо немного помолчал. Голлум лежал неподвижно, перестав хныкать. Сэм сердито смотрел на него.

Фродо показалось, что он слышит очень отчетливо, но как бы издалека, голоса из своего прошлого.

— Какая жалость, что Бильбо не убил эту подлую тварь, когда у него была такая возможность!

— Жалость? Да, жалость остановила его руку! Жалость и милосердие: не убивать без нужды.

— Я не чувствую никакой жалости к Голлуму. Он заслуживает смерти!

— А как много среди умерших таких, что заслуживают жизни! Можешь ты вернуть им ее? Вот и не будь слишком скорым в осуждении на смерть. Ибо даже мудрейший не может видеть все последствия.

— Ладно! — произнес Фродо громко, опуская меч. — Я по-прежнему боюсь. И все же я не трону это создание, потому что теперь, увидев своими глазами, я его пожалел.

Сэм удивленно посмотрел на хозяина, который, казалось, разговаривал с кем-то отсутствующим. Голлум поднял голову.

— Да уж-ж, мы жалки, моя прелесть, — захныкал он. — Жалки и несчастны! Хоббиты не убьют нас, хорошие хоббиты!

— Нет, не убьем, — сказал Фродо. — Но и уйти тебе не позволим. Ты полон злобы и подлости, Голлум. Ты пойдешь с нами, и мы за тобой присмотрим. Но ты должен помочь нам. Одно доброе дело влечет за собой другое.

— Да уж-ж, конечно, — сказал Голлум, усевшись. — Хорошие хоббиты! Мы пойдем с ними. Найдем для них безопасные дороги в темноте, да, найдем. И куда они только идут в этих холодных, суровых землях, мы удивляемся, удивляемся.

Он посмотрел на них, и на мгновение в его глазах слабо блеснул хитрый огонек.

Сэм нахмурился. Но он, по-видимому, уловил что-то важное в поведении хозяина и понял, что решение Фродо обсуждению не подлежит. К тому же он ждал ответа Фродо.

Фродо посмотрел Голлуму прямо в глаза. Тот отвел их.

— Ты знаешь или догадываешься об этом, Смеагол, — сказал он спокойно и строго. — Мы, разумеется, идем в Мордор. И я считаю, что ты знаешь туда Дорогу.

— Ах! С-с-с-с! — зашипел Голлум, зажимая уши руками, как будто самый звук произнесенного названия причинял ему боль. — Мы догадывались, да, мы догадывались, — продолжал он, — и мы не хотим, чтобы они шли туда. Нет, моя прелесть, нет, хорошие хоббиты. Прах, пыль и прах, и жажда, и грязь, грязь, грязь, и орки, тысячи орков. Хорошие хоббиты не должны... с-с-с... идти в такое место.

— Значит, ты был там? — настаивал Фродо. — И ушел оттуда?

— Да уж, да уж. Нет! — воскликнул Голлум. — Один раз, совсем случайно, верно, моя прелесть? Да, случайно. Но мы не хотим возвращаться туда, нет, нет!

Внезапно его голос изменился, Голлум всхлипнул и заговорил, обращаясь к кому-то невидимому: