Две крепости

На дальнем краю этого широкого откоса хоббиты остановились и забрались под прикрытие тесного переплетения колючего терновника. Его изогнутые ветви, обильно усеянные прошлогодними ягодами, склонялись почти до земли. В глубине оказалось пустое пространство; стенами служили сухие ветви и ежевичник, а крышей – первые листья и свежие побеги. Там путники немного полежали, слишком усталые, чтобы есть. Глядя в щели в стенах своего убежища, они видели, как медленно занимается день.

Но вместо дня пришли какие-то коричневые мертвые сумерки. На востоке под низкими облаками рдело тусклое зарево, но это не был алый свет зари. Через холмы на путников хмуро смотрели горы Эфель-Дуата, черные и бесформенные. У их подножия залегла темная ночь, а выше огненное зарево резко очерчивало зазубренные края и вершины. Справа возвышался большой горный хребет. Черный и мрачный, он уходил на запад.

— Куда мы отсюда пойдем? — спросил Фродо. — Что там, за этой черной громадой – выход из... из долины Моргула?

— Стоит ли думать об этом сейчас? — заметил Сэм. — Ведь, конечно, сегодня мы не пойдем дальше?

— Может быть, нет, может быть, нет, — пробормотал Голлум. — Но скоро придется уйти к Перекрестку. Да, к Перекрестку. Это вон там, да, хозяин.

Красное зарево над Мордором погасло. Полумгла сгущалась: на востоке поднялись туманы и поползли к путникам. Фродо и Сэм перекусили и легли, но Голлум не знал покоя. Он не желал есть их еду, но выпил воды и принялся ползать под кустами, принюхиваясь и бормоча. Потом неожиданно исчез.

— Должно быть, охотится, — Сэм зевнул. Была его очередь спать первым, и вскоре он погрузился в глубокий сон. Ему снилось, что он вернулся в Бэг-Энд и что-то ищет в саду, но на спине у него тяжелый мешок, который пригибает его к земле. Вокруг все казалось заросшим и запущенным, колючие кусты и сорные травы захватили грядки у ограды.

— Работы мне, по всему видать, хватит, но я так устал... — Вдруг Сэм вспомнил, что ищет. — Моя трубка! — сказал он – и проснулся.

Открыв глаза, Сэм удивился, почему лежит под изгородью. «Дурачина! Трубка у тебя в мешке!» — сказал он себе. Тут до него дошло, во-первых, что трубка, возможно, и лежит в мешке, но зато нет «листа», и во-вторых, что он в сотнях миль от Бэг-Энда. Сэм сел. Было почти темно. Почему хозяин позволил ему проспать до вечера?

— Вы что же, не спали, мастер Фродо? — спросил он. — Который час? Уже поздно.

— Нет, — ответил Фродо. — Но темнеет – вместо того, чтобы рассветать. Насколько я могу судить, полдень еще не наступил и ты проспал всего часа три.

— Интересно, почему это, — сказал Сэм. — Идет гроза? Если так, то она будет страшнее некуда. Мы еще пожалеем, что сидим под изгородью, а не в глубокой норе. — Он прислушался. — Что это? Гром или барабаны?

— Не знаю, — ответил Фродо. — Слышно уже довольно давно. Иногда кажется, что земля дрожит, а иногда просто гудит в ушах.

Сэм огляделся. — Где Голлум? — спросил он. — Он еще не возвращался?

— Нет, — ответил Фродо. — Его не видно и не слышно.

— Терпеть его не могу, — сказал Сэм. — Вот уж с кем я охотно расстался бы в дороге! Было бы очень на него похоже – пройти столько миль и исчезнуть, когда он больше всего нужен... если от него вообще может быть толк, в чем я сомневаюсь.

— Ты забыл про болота, — сказал Фродо. — Надеюсь, с ним ничего не случилось.

— А я надеюсь, что он ничего не замышляет. И надеюсь, что он не попал в другие руки. Потому что если так, то у нас скоро будут неприятности.

В этот миг снова послышался раскатистый рокот, еще более громкий и низкий. Земля под ногами задрожала. — Похоже, неприятности уже начались, — заметил Фродо. — Боюсь, наше путешествие подошло к концу.

— Может быть, — ответил Сэм, — но «где жизнь, там надежда», как говаривал мой Дед, а еще он частенько прибавлял: «и, стало быть, надобность подкрепиться». Поешьте, мастер Фродо, а потом поспите.

Минул полдень – во всяком случае, по расчетам Сэм. Выглядывая из убежища, он видел лишь серовато-коричневый мир, лишенный теней, быстро терявший очертания и краски. Было душно, но не тепло. Фродо спал беспокойно, ворочался, метался и иногда бормотал. Дважды Сэму показалось, что он расслышал имя Гэндальфа. Время, казалось, тянулось бесконечно. Неожиданно Сэм услышал позади свист: там на четвереньках стоял Голлум, глядя на него поблескивающими глазами.

— Проснитесь, проснитесь! Вставайте, сони! — прошептал он. — Вставайте. Нельзя терять ни минуты. Надо идти, да, да, сейчас же надо идти! Нельзя терять ни минуты!

Сэм подозрительно посмотрел на него: Голлум казался то ли испуганным, то ли взволнованным. — Идти? Сейчас же? Это что за шуточки? Рано. Еще не пришло время пить чай, во всяком случае, в приличных местах, где существует час чаепития!

— Глупец! — зашипел Голлум. — Нашел приличное место! Время летит стрелой, да, улетает. Нельзя его терять понапрасну. Надо идти. Вставайте, хозяин, вставайте! — Он цапнул Фродо за плечо. Тот, грубо вырванный из объятий сна, сел и схватил Голлума за руку. Голлум вырвался и попятился.