Две крепости

— Надежды – возможно, но не труды, — возразил Арагорн. — Мы не повернем назад. И все же я устал, — он оглянулся и пристально посмотрел на восток, туда, откуда они пришли. — В этой земле происходит что-то странное. Эта тишина не внушает мне доверия. Даже бледной луне нет моей веры. Звезды еле видны; я устал как никогда в жизни, как не устает, идя по четкому следу, ни один скиталец. Чья-то злая воля придает резвости нашим врагам и воздвигает перед нами невидимую преграду – усталость скорее душевную, чем телесную.

— Верно! — согласился Леголас. — Я понял это, едва мы спустились с Эмин-Муиля. Ибо эта злая сила впереди, а не позади. — И он указал на равнины Рохана, на меркнущий запад под лунным серпом.

— Саруман! — пробормотал Арагорн. — Но он не заставит нас повернуть назад! Нам придется еще раз сделать привал, ибо – смотрите – даже луна зашла за облако. Но когда вернется день, дорога поведет нас на север между холмами и болотами.

Первым снова пробудился Леголас, если он вообще спал. — Проснитесь! Проснитесь! — закричал он. — Встает красное солнышко! На опушке леса нас ждет неведомое. К добру или к худу, не знаю, но ждет. Вставайте!

Арагорн и Гимли вскочили, и охотники почти сразу двинулись дальше. Холмы медленно приближались. До полудня оставался еще час, когда путники достигли их зеленых склонов, которые взбирались к голым кряжам, грядой убегавшим прямо на север. Земля под ногами была сухой, а трава короткой, но между ними и рекой, слабо блестевшей в густых зарослях тростников и камыша, лежала полоса затопленной земли шириной в десяток миль. Чуть западнее самого ближнего склона темнел большой круг, где трава была вырвана и вытоптана множеством ног. Оттуда след орков поворачивал на север и тянулся вдоль сухих подножий холмов. Арагорн остановился и внимательно осмотрел следы.

— Они здесь делали привал, но след старый, даже тот, что ведет от стоянки. Боюсь, Леголас, ваше сердце говорило правду: прошло трижды по двенадцать часов с тех пор, как на этом месте стояли орки. Если они и дальше пошли с такой же скоростью, то вчера на закате достигли границ Фангорна.

— Я ничего не вижу ни на севере, ни на западе, только траву, тонущую в дымке, — признался Гимли. — Увидим ли мы лес, если взберемся на холмы?

— Он еще очень далеко, — ответил Арагорн. — Если я правильно помню, эти холмы тянутся самое малое восемь лиг к северу и сворачивают на северо-запад, к истокам Энтвоша, а оттуда будет еще около пятнадцати лиг.

— Что ж, идемте, — сказал Гимли. — Мои ноги должны забыть счет милям. Но идти было бы легче, если бы на сердце не было так тяжело.

Солнце уже садилось, когда путники подошли к оконечности гряды холмов. Они много часов шли без отдыха и теперь еле брели. Гимли ссутулился. В работе и в пути гномы неутомимы, но когда всякая надежда покинула сердце Гимли, бесконечная охота начала сказываться и на нем. Арагорн шел за ним, угрюмый и молчаливый, вновь и вновь наклоняясь и осматривая какой-нибудь след или знак на земле. Только Леголас ступал как всегда легко: ноги его, казалось, вовсе не приминали травы. Все, что необходимо, он находил в эльфийском хлебе, а спал, если это можно назвать сном, при свете дня, блуждая с открытыми глазами в причудливом мире эльфийских видений – таков был его отдых.

— Давайте поднимемся на тот зеленый холм! — предложил он. Охотники устало последовали за эльфом и поднялись по длинному склону к вершине. Холм, круглый, гладкий и голый, стоял особняком у северной оконечности гряды. Солнце село, опустилась вечерняя тень. Путники были одни в сером туманном мире. Только далеко на северо-западе угасающий день оттенял участки более густой тени – Туманные горы и лес у их подножия.

— Не видно ничего, что могло бы указать нам путь, — посетовал Гимли. — Придется снова остановиться и переждать до утра. Холодает!

— Ветер северный, со снежных вершин, — пояснил Арагорн.

— И еще до утра он улетит на восток, — заметил Леголас. — Впрочем, отдыхайте, если вам это непременно необходимо. И не гоните прочь надежду. Неизвестно, что будет завтра. Нередко утро вечера мудренее.

— С начала охоты трижды занималось утро, а решения как не было, так и нет, — буркнул Гимли.

Все больше холодало. Арагорн и Гимли спали беспокойно и, просыпаясь, всякий раз видели Леголаса, который стоял рядом с ними или бродил взад и вперед, что-то тихонько напевая на своем языке, и под его песню на черном куполе небесной тверди загорались белые звезды. Так прошла ночь. Вместе смотрели они, как в небе, теперь чистом и безоблачном, медленно разгорается рассвет. Наконец взошло солнце. Ветер с востока унес туман. Резкий свет явил мрачные просторы.