Две сестры

Я бросилась к кровати ребенка. Она лежала в жару. Доктор старался успокоить меня, но я видела, что сам он далеко не спокоен. Три дня прошло в тревоге из-за Сары, и у меня не было ни одной свободной минуты, чтобы переговорить с отцом и поразведать настроение моей сестры. Наконец, Саре стало лучше; я вздохнула свободнее, но тут порешила, что лучше подождать приезда самого Абеля. Официальное сватовство, с которым он был намерен явиться, послужит лучшим объяснением и разом отрежет возможность всевозможных пререканий. Но прошел и четвертый день, а Абель не являлся. Было всего только 10-е число; он, вероятно, полагал, что еще слишком рано и, чтобы не поддаться искушению увидеться со мной, куда-нибудь уехал. Я не знала, куда писать ему; я не решалась заговорить о нем, да, к тому же, и некогда было: я почти не отходила от Сары, которая была нервна и раздражительна после болезни и снова привязалась ко мне со страстной любовью, за которую мать ее начинала ревновать ее ко мне.

Наконец однажды вечером мне удалось сойти к чаю и посидеть с отцом и сестрой. Разговор зашел о подробностях их путешествия, и имя m-lle д’Ортоза было упомянуто. Тут я рассказала им о посещении, которое она сделала мне, так сказать, от их имени. Отец мой с добродушной иронией похвалил ее великосветский тон, доставлявший ей такой успех в обществе, и в заключение заметил:

— Я убежден, Сара, что тебе она не в такой степени понравилась, как твоей сестре, которой она совсем вскружила голову.

Ада стала упрекать отца в несправедливости и предубеждении относительно личности, про которую можно сказать только хорошее. Когда я, со своей стороны, позволила себе сделать кое-какие возражения, она совсем вошла в азарт и так восторженно расхвалила красавицу-испанку, что я совсем пришла в недоумение: неужели Абель так грубо ошибся относительно их чувств друг к другу, которые он им приписывал.

Наконец, и имя Абеля само собой примешалось к разговору.

— M-lle д’Ортоза всем кружила головы, — заметила Ада, — и сама ты испытаешь на себе ее влияние, как и все другие. Да вот, чего же лучше! Один из твоих бывших друзей, г. Абель, с которым мы часто виделись за последнее время, пробовал было устоять против ее чарующей силы, но ему это не удалось. Она заинтересовала его. Он хотел бежать, потому что влюбиться в m-lle д’Ортоза — большое несчастье, ведь она, со своей стороны, никому не поддается. Он уже было отправился в Геную, где его ожидала некая Сетимия — старая любовница, которая, мимоходом будь сказано, не блистает красотой, но поет недурно, так что он с ней делает хороший сбор. И что же ты думаешь? Только что они приехали в Монако, как m-lle д’Ортоза, приглашенная принцессой на музыкальный вечер, приезжает туда же. Таким образом, они встретились во дворце, потом встретились на прогулках, в отеле, в игорном доме, — словом, всюду. Абель делал тысячу глупостей, которые компрометировали бы всякую другую женщину, но только не красавицу Кармен. Она же только забавлялась им в течение нескольких дней, а потом выпроводила его, как она всех выпроваживает. Что с ним потом сталось, я не знаю. Так как он большой приятель с лордом Госборном, а m-lle д’Ортоза в настоящую минуту гостит в Франбуа, то ты можешь быть уверена, что в скором времени тебе предстоит удовольствие снова насладиться его божественной скрипкой.

— Откуда ты только знаешь все эти сплетни? — спросил мой отец.

— Я знаю их от m-lle д’Ортоза.

И Ада продолжала свою болтовню в том же легком тоне, не лишенном оттенка цинизма, от которого меня коробило. Вдали от меня она успела усвоить себе какую-то странную развязность и рассказывала, как ни в чем не бывало, разные скандальные анекдоты.

— Ты смотришь на меня изумленными глазами, — проговорила она. — Извини, я совсем забыла, что и ты когда-то чуть было не втрескалась в этого хваленого мастера по части пиликанья на скрипке. Но время и сладость уединения, конечно, уже восстановили равновесие в твоей пуританской философии. Такой мотылек, как Абель, не под стать нежному благоуханию твоей монашеской нравственности; или, вернее, ты не тот цветок, который сможет удержать его при себе. Ему нужны такие ароматы, которые ударяют в голову или даже просто одуряют. Когда ему надоест бегать за красавицей Кармен, он опять станет увиваться около какой-нибудь пожилой Сетимии.

Я вернулась к моей маленькой больной, не ответив ни слова на шутки моей сестры. Для меня становилось ясно, что она питает горькую досаду против m-lle д’Ортоза; Абель был прав. Но зачем же он утаил от меня, что снова свиделся с ней после того вечера, как он был предметом спора между нею и моей сестрой? Абель никогда не лгал. По всей вероятности, m-lle д’Ортоза солгала моей сестре.