Две столицы

– Павел Никитич, и вам крепкого здоровья. Решили стоптать меня лошадкой вашей? Чем я вам не угодил? – Брехт отпустил повод.

– Прощения прошу, Петр Христианович. Конь сноровистый. Бешеный. А сюда мчались галопом. Беда у нас, государь за вами послал.

– С Еленой Павловной что-то случилось?

– С Еленой? Нет. Беда же, говорю.

– Опять мои горцы чего учудили?

– Горцы? Да горят они огнем, горцы ваши. Послы прусский и английский убиты. И опять Польша эта «великая», – Каверин, наконец, успокоил жеребца и спрыгнул на землю.

– Я уже все сказал государю, – не преминул высказать укор Брехт и решил после короткого раздумья усугубить. – Не хочет он моим советам следовать, а искать убийц я не обучен.

– Почти так ему граф Кочубей и сказал, что, мол, какой толк от Витгенштейна, он не полицейский же, но Александр Павлович настоял и даже лично меня за вами послал. Собирайтесь быстрее, князь. Как бы войны какой ни началось.

Глава 16

Событие сорок первое

Это Рим, да и Рим не весь, это неправда – это худшие из католичества, инквизиторы, иезуиты!..

Достоевский Ф. М. «Братья Карамазовы»

Чего там ехать – десяток минут. Десяток минут по пустым улицам почти. Самые преданные этому делу гуляки, пошатываясь и придерживаясь за стены домов чужих, в свои возвращались.

Все та же Грановитая палата, название, кстати, получила из-за того, что часть стены выполнена из камней углом на сорок пять градусов повернутых, гранями торчащими, или специально такие камни сделали, Брехт точно не знал. Помнил, что рустом называется. Пред вратами, дверью это назвать тяжело, сидели в креслах Александр и Константин. Кроме них было еще пару десятков человек. Большинство были Брехту знакомы, а вот двоих ближе всех стоящих к государю, он не знал.

– Кто эти двое, что рядом с Александром Павловичем? – шепотом спросил Петр Христианович у конвоирующего его обер-полицмейстера.

– Невысокий толстячок, справа от императора – прусский посланник в Санкт-Петербурге граф Спиридион Лузи, а высокий – Томас Пайркер. Он комиссар какого-то Лондонского торгового общества. Сам до вас его доставил. Еле разыскал. В… кхм. Развлекался дедок.

Дедок, которого оторвали от развлечения и сняли с проститутки, должно быть, махал руками перед Александром. Интересная нация наглы, какой-то купец может себе позволить голос повышать на императора страны, входящей в тройку мировых лидеров. Они белые люди, все остальные для них индейцы.

– Ваше императорское величество! – подошли они к креслам, или это троны самого «Иоанна Грозный, за свою жестокость прозванный Васильевичем…». И это на самом деле не исторический анекдот. Ничего подобного – именно так написано во вполне уважаемом французском словаре Ларусса. – Прибыл князь фон Витгенштейн, – прервал комиссара Каверин.

– Петр Христианович! – слабо улыбнулся государь. – Хорошо, что вы поспешили, утомили меня послы, крови требуют.

– Требуют – дайте. Предложите совместную операцию по выдворению всех ксендзов с территорий, где говорят на польском. Теперь на территорию Пруссии их нельзя отправлять. Нужно что-то другое придумать. Ага. У меня есть два похожих совета, но оба вам не понравятся.

– Уже и не знаю. Два дня назад ваша программа борьбы с католичеством мне не понравилась. Так делать нельзя. Человек может верить в тех богов, в которых хочет верить. Так меня учили. Но вот сегодня прямо руки чешутся прекратить это все. Как мы теперь выглядим в глазах правителей просвещенных государств?

А как мы выглядим? Их Елизавета отправила на виселицу по правдивым вполне сведениям больше сотни тысяч англичан. Там детей вешали за бродяжничество. А все считают Елизавету образцом для монархов.

– Именно об этом я и говорю. Но моя задумка чуть хитрее. Не отправляйте русские полки. Вернее, отправьте, но чтобы они в наведении порядка непосредственно участия не принимали. Послать башкир, и пусть ксендзов уведут с собой в степи овец пасти. Заставить заняться подстрекателей бунта общественно полезным трудом вместо призывов убивать послов и вредить России, разве это не деяние, достойное просвещенного монарха, – ухмыльнулся Брехт.

– В рабство отдать? – Александр скривился, но тут взгляд его остановился на английском дедке – комиссаре. – Вы сказали, Петр Христианович, два предложения?

– Сейчас даже третье появилось. Но сначала второе. Все то же самое, только привлечь черкесов.

– А третье?

– Надуть щеки.

– Как это? – Александр даже рот раскрыл, и Константин сделал то же самое. Братья, наверное.